Судьба клана
Шрифт:
Пока я горестно таращился на свое облаченное в жалкие обноски тело, некогда великолепная куртка издала противный треск и, рывком сползя с моих плеч, упала в пепел и мгновенно исчезла, оставив после себя четыре свитка, до этого лежавших в карманах. Следом полетела разлезшаяся на рваные лохмы островерхая шапка.
— Да что за хрень?! — завопил я, поспешно подхватывая драгоценные свитки.
— Пепел, — сдержанно пояснила Кира, с интересом глядя, как с меня сползают разваливающиеся на ходу штаны. — Стриптиз у тебя так себе, конечно…
— Кира!
Это если не считать болтающегося за спиной посоха и неуничтожимого мешка.
— У-у-у… ха-ха-ха…
— Кира! Не смешно! Почему я голый, а ты в блестящих доспехах? — лихорадочно проверив содержимое мешка, я облегченно выдохнул — все сохранилось.
— Ну, сапоги-то у тебя остались… ой нет… и сапогов больше нет. Рос, это из-за пепла. Похоже, он здесь как абразив. Металл стачивает постепенно, а ткань и кожу мгновенно до дыр сгрызает. Если по-научному — мы оказались в агрессивной среде, пагубно воздействующей на…
— Кира, лучше помолчи, а то это я на тебя пагубно воздействую прямо сейчас! Посохом по кумполу! Черт! Черт! Сегодня все купил!
— Я, что ли, виновата? И вообще, если мы здесь задержимся, то и мои доспехи сотрутся — защита уже вниз поползла. Хорошо запас есть. Одевайся и пошли.
— Нет уж! Что-то у меня в рюкзаке есть из старого, но сейчас я одеваться не буду. Сперва найдем место, где нет этого проклятого пепла.
— Оки. Двинулись дальше… кстати, ты заметил?
— Что?
— Меня больше никто не бьет, да и цвет ника у тебя опять позеленел.
— Точно… ты тоже мирным зеленым светишься. И жизнь у меня полная. Похоже, одно испытание мы прошли. Но лицо у тебя все еще в крови и в порезах.
— А ты все так же гнусно улыбаешься. Ладно, я, как самая защищенная, выдвинусь вперед, а ты шагов на десять отстань. И держи свиток с высшим лечением наготове.
— Угу. А в другой у меня «огненный поток». Так что если кто вылезет, мало ему не покажется. Здесь и ветерок холодный появился — смотри, какие волны по поверхности пепла идут. Наверняка холодом от той ледяной глыбы тянет. Сколько еще до нее, как думаешь?
— Осталось всего ничего пройти — минут двадцать-тридцать быстрого шага — и мы там. А это что такое? Рос! Посмотри!
Рывком повернув голову в указанном направлении, я заметил на ровной поверхности пепла небольшое продолговатое вздутие. Неподвижный холмик, через который мерно перекатывались пепельные волны и где изредка сверкали смутно знакомые серебристые искорки.
— Непонятно, — тихо отозвался я, вытягивая вперед руку со свитком. — Моб? Затаился и ждет, пока мы подойдем поближе?
— Может быть. Стой там, я проверю. — Держа наизготовку оружие и щит, напарница осторожно двинулась вперед, шаг за шагом приближаясь к странному вздутию, никак не реагирующему на ее действия. Вот осталось всего три шага, два, один… может, это просто камень?
— Рос… это тело! Тело «улетевшего» игрока! Ник… Мирна Разящая. Рос!
— Уходи оттуда! — истошно завопил я, закрутившись, как волчок, и скользя взглядом по серой угрюмой местности. Один только пепел. Но именно в этом толстом слое так удобно прятаться… — Уходи!
Поздно!
За спиной Киры корка пепла треснула, взбугрилась и лопнула, освобождая высокую мужскую фигуру. С головы до ног в сверкающем металле. В правой руке короткий жезл, в левой — широкий башенный щит с рваными, словно бы изгрызенными краями. Лицо скрывает шлем с забралом в виде зло скалящегося тигра, но ник виден отчетливо — Грюм Молот…
— Сзади! Кира, ложись!
Не говоря ни слова, Грюм коротко повел правой рукой, из жезла вырвалась ослепительно-белая шипящая молния, метнулась к девушке и… замерла в нескольких сантиметрах от вовремя подставленного щита. Кира среагировала просто молниеносно, развернувшись еще до моего предупреждения и закрывшись щитом. Но это не понадобилось: молнию остановил не щит. Она просто зависла в воздухе, а Грюм застыл подобно каменной статуе.
— Что за… — пораженно прохрипел Грюм, прилагая бешеные усилия, чтобы высвободиться из невидимой хватки.
Ему никто не ответил — Кира, по-прежнему прикрываясь щитом, отходила в сторону от застывшей молнии, а я наводил на агрессора руку со свитком, прикидывая, как бы накрыть гада с гарантией и при этом не прибить собственную напарницу. Не до разговоров и размышлений нам было. Прибьем урода, а потом уже разбираться будем…
Грянувший с серых пасмурных небес голос был просто оглушителен. Голос женщины, шипящей словно разъяренная кошка, уже готовящейся вцепиться тебе когтями в лицо:
— Мужчина, поднявший руку на женщину… достоин лишь смерти! — грозное шипение сорвалось на дикий визг. — Мучительной смерти! Смерти!
Зависшая в воздухе молния резко налилась светом, извернулась и круто ушла в тянущиеся у нас над головами тучи. Раздался громовой удар, небеса зигзагом перечеркнула грозовая ветвистая молния, с сухим шорохом пронёсшаяся в воздухе и врезавшаяся в шлем неистово дергающегося Грюма Молота. Последовавшая за этим вспышка на мгновение ослепила меня, а когда зрение вернулось, я увидел медленно оседающий на землю сгусток серебряного тумана и витающие в воздухе серые облачка пепла.
— Мать твою! Елки-палки! — просипел я, повернувшись к остолбеневшей Кире. — А дойди у нас с тобой та недавняя ссора до боя? И я, скажем, посохом долбанул бы тебя… ну или пнул…
— Слышал же! Женщин обижать нельзя! — нравоучительно произнесла Кира, но в ее голосе слышалось нешуточное потрясение. — В целом логично: мы же в ее душе, в ее самых сильных чувствах.
— Значит, это был голос Мирты? Неприветливый голосок. И нападающих на женщин мужчин она не любит, — заключил я, шагая к поверженному телу Грюма Молота. — Едва не вляпались. Интересно, как эти ребятки здесь оказались… вернее не как, а зачем? Турнир они проиграли… опять пошли на реборн? Скорей всего. Маньяки, блин.