Судьба королевского наследника
Шрифт:
Его пальцы впиваются в мои бедра, когда он держит меня широко раскрытой, его язык погружается в мою киску, прежде чем вернуться к клитору. Он жестко сосет, рыча в мою кожу, когда одна из его рук исчезает, и я приоткрываю глаза, чтобы посмотреть, как она погружается в его теперь уже расстегнутые джинсы.
Я смотрю, как он высвобождает свой набухший член, кончик которого становится темнее, когда он начинает ласкать себя, мои губы приоткрываются.
Он работает сам, проводя языком по моему клитору, и я представляю, как он снова внутри меня, трахает,
Мне нужно, чтобы он был внутри меня сейчас.
Боже, я такая чертовски пустая.
— Да. Так и есть. Ты такая чертовски пустая, и ты останешься такой, пока не признаешь, что чувствуешь это, — рычит он в мое бедро, на моей плоти остаются следы зубов. — Скажешь мне, что я не гребаный псих.
— Я не понимаю.
— Скажешь мне, что я в твоей гребаной голове, как ты в моей.
Головка его члена наливается кровью, и я представляю, как беру ее в свои губы, а предварительная сперма теперь поблескивает на его кончике.
Он тянет сильнее, посасывая меня, как свой любимый леденец, и я стону в воздух.
— Скажи мне, Лондон.
— Я… — Мои ноги начинают дрожать.
— Ты… — Он стонет, его тело дергается, а я так чертовски близко.
Я трусь о его лицо, и он рычит в меня. Я вздрагиваю, когда чувствую его клыки пускаются в ход, страх, смешанный с жаром, захлестывает меня, и я не знаю, чего я хочу, чтобы произошло дальше.
— Лондон.
Я сглатываю.
— Чувствую что? Ты не имеешь для меня никакого смысла, я…
Его пальцы впиваются в кожу моих бедер, когда он встает в полный рост, заставляя меня опуститься на капот машины и устраиваясь между моих ног. Он медленно двигается, его глаза остаются на моих, когда его губа приподнимается.
— Ты хочешь поиграть в эту игру? — Рука, которой он ласкал себя, взлетает к моему горлу, и весь воздух вокруг меня исчезает. — Потому что я могу играть в эту игру.
Я пытаюсь покачать головой, постукивая по его руке, но он не сдается. Используя другую руку, он направляет кончик своего члена в мой вход, шлепая по моей киске своим обхватом.
— Найт.
Он усиливает хватку, наклоняя голову в сторону, чтобы внимательно изучить меня.
— Такая чертовски бессмысленная маленькая Бездарная, да?
Он немного расслабляется, и я делаю глубокий вдох, жаждущая кислорода, но недостаточно, чтобы выбраться из этой ситуации. Он чертовски сумасшедший! Он сжимает снова, как раз в тот момент, когда его член касается моего входа, и мое тело напрягается. Нет. Я хочу закричать «нет»! Ты, блядь, не будешь трахаться со мной, и все мысли, которые были у меня мгновениями раньше, сейчас ни хрена не значат, но затем он с силой входит в меня, и мои глаза закатываются к затылку. Я чувствую, как напрягаюсь вокруг его размера, а затем он отстраняется, и стон срывается с моих губ. Черт возьми.
— Ты никчемна. — Он снова входит в меня. Опускаясь к моему рту, он захватывает мою нижнюю губу зубами. — Я тебя чертовски ненавижу.
—
Рука, которая была на моем горле, поднимается к моей челюсти, и он сжимает ее так сильно, что у меня болят губы.
— Да? Тогда какого хрена я в тебе прямо сейчас?
Толчок.
— Пошел ты.
Толчок.
— Я владею тобой.
Он опускает губы и захватывает мой язык, его нос касается моей переносицы.
— Кому ты принадлежишь?
Мой рот захлопывается, когда я поднимаю бедра навстречу ему, отчаянно желая быть ближе к нему. Я чувствую, как мое сердце бьется ровнее, чем дольше тянутся секунды. Он нужен мне. Везде. Прямо сейчас. Пот струится по моей плоти, и ничего не слышно, кроме медленных шлепков наших соприкасающихся тел.
Он прижимается своим лбом к моему, его губы так нежно касаются моих, вдох, минимальный перерыв в его гневе, но он тут же возвращается.
— Я сломаю тебя, маленькая Лондон. Вырву твое гребаное сердце и проведу когтями по середине. Хочешь знать почему?
Я чувствую, что подхожу близко, так близко к этому опасному обрыву эйфории. Мое тело гудит, когда тепло проходит сквозь пальцы рук, вплоть до кончиков пальцев ног. Его таз касается моего клитора, и я теряю самообладание. Мое тело вырывается из-под его хватки, когда маленькие разноцветные точки танцуют у меня перед глазами.
— Потому что. Ты. Блядь. Моя. — Он выходит из меня, когда мое тело дрожит от разрывающего меня оргазма. Он дергает меня вниз так сильно, что я падаю перед ним на колени, когда он водит своим членом по моему лицу. — Открой.
Черт. Мой рот приоткрывается, когда я смотрю на него из-под влажных ресниц, и горячая сперма брызжет мне на лицо.
Ну и дерьмо.
Когда его голова откидывается назад, я медленно поднимаюсь на ноги, провожу пальцем по своей щеке и поднимаю на него глаза, одновременно засасывая палец в рот.
— Ты запутался, любимый. Кажется, это я живу в твоей голове, а не наоборот.
Его рука снова взлетает к моей челюсти, и я наблюдаю, как гнев, который только что был там, медленно превращается в мрачную ухмылку. Порочную. Такая, которую, как вы представляете, дьявол подарит вам сразу после того, как вы отдадите свою душу, и он приготовится откусить свой первый кусочек.
Он толкает меня назад, и я приземляюсь на капот машины.
— Теперь каждый раз, когда я увижу тебя, я могу представить свою сперму на твоем лице.
Затем он уходит. Пуф. Исчезает туда, откуда, блядь, он взялся, и нет ничего, кроме меня, этого поля и моего розового Ferrari.
Я натягиваю одежду обратно, вытирая остатки его спермы со своей щеки тыльной стороной ладони и игнорируя то, как она обжигает мою плоть. К черту мою жизнь.
Я сажусь на водительское сиденье, уставившись вдаль. Как меня не беспокоит, что я нахожусь в совершенно другом мире, в окружении незнакомцев, которые не чувствуются как незнакомцы?