Судьба офицера
Шрифт:
— Вот ты как?
— И никак иначе!
Илья спустился в курилку. Парторг остался на крыльце. Без десяти семь подъехал командирский «УАЗ». Из него вышел командир батальона, поздоровался с Русановым, Запрелову же лишь кивнув головой, прошел в штаб. Парторг последовал за ним.
Внезапно из-за казармы одного из мотострелковых полков показался офицер, также направившийся к штабу разведбата. Запрелов сразу узнал его, это был майор, командир учебного батальона, который первым встретил его возле пивной у вокзала. Майор тоже узнал Илью:
— Какая
— На парткомиссию начальство решило меня вывести, а вы какими судьбами и как?
Майор воскликнул:
— На парткомиссию, говоришь? Так и меня туда же вызвали. Наш партком уже в Ашхабаде, полкан попросил вашего комбата подбросить меня к штабу дивизии!
Илья удивился:
— Вас-то за что на парткомиссию?
— Да проверяющего из округа послал на три буквы! Достал он меня на полигоне! Политруки дело раздули, выговорешник с занесением влепили. А тебя за что приперли? Хотя можешь не отвечать, наслышан о ночном происшествии.
— Меня, майор, подставили!
— И это слышал. Ну, что, значит, вдвоем предстанем перед высокой партийной комиссией?
— Придется.
— Да, придется. Никуда от этой порнухи не деться!
— Вы правы!
— Да перестань «выкать» и называть майором или забыл, как зовут меня?
— Помню. Станислав Лебеденко.
— Во! Стасом и называй. Но кажется, выезжаем, вон твой мухомор. Палагушин паскудный человек, должен я тебе, Илья, доложить!
Капитан усмехнулся:
— В чем в чем, а в этом я имел более чем полную возможность убедиться!
Комбат отдал приказ, и офицеры заняли места в машине. Впереди, как положено, Палагушин, сзади Лебеденко, прижавший солидной тушей Русанова к дверке, и Запрелов.
«УАЗ» взял курс на Ашхабад.
Прибыли в столицу Туркменистана в 13-10.
В 13-30 подъехали к штабу учебной дивизии. Комиссия была назначена на 15-00. И в повестке дня значилось несколько пунктов. Сначала отчет о работе за определенный период, затем прием двух офицеров в члены КПСС, оргвопросы и в конце заслушивание коммуниста Запрелова и персональное дело Лебеденко. Майор указал на повестку:
— А твои дела не так плохи — просто заслушивание. У меня хуже — персоналка. Если утвердят решение полкового парткома, то как минимум еще год не видать подполковника как своих ушей! И что у меня невезуха прет в последние годы? Как только остается совсем мало до отправления представления на присвоение подполковника, ну обязательно влечу! Или по пьянке, или с проверяющими, будь они неладны! Решение парткома, скорее всего, утвердят, не зря наши политруки тут со вчерашнего дня трутся. Ну и хрен с ними. Чем время-то убьем? Пойдем в столовую, пообедаем?
Илья отказался:
— Ты ступай, я не хочу.
— Чего так? С бодуна?
— Уже который день отойти не могу!
— Хорошо, видно, пил!
— Нормально!
— Глюки не посещали?
— Нет!
— Тогда не сильно! У меня в батальоне есть орлы,
— Сразу.
— А вот этого делать не следовало. От пьянки, как от бабы, надо отвыкать постепенно, чтобы безболезненней разрыв был. Тебе сейчас сухонького бы не помешало. И в форму пришел бы, и никакого запаха.
Запрелов возразил:
— Сейчас рано! Позже, может, и приму.
Парткомиссия началась ровно в 15-00.
К этому времени Илья почувствовал себя хуже. Все же надо было заставить себя что-нибудь бросить в желудок, а не травиться никотином. В таком состоянии ему не до комиссии. Придется все же подлечиться. Он встал. Сидевший рядом комбат спросил:
— Далеко собрался, Илья Павлович?
— Да нет, совсем рядом, этажом ниже в комнату, помеченную буквой «М». Надеюсь, вы не будете иметь ничего против? А то, может, парторга в сопровождение назначите, ширинку мне расстегнуть?
— Скоро тебе не до шуток будет. Иди.
— Благодарю.
Илья спустился к выходу из штаба. Сержанты комендантской роты, дежурившие там, пропустили капитана, зная, что тот прибыл в политотдел. Запрелов перешел улицу и вошел в кафе. Тут было прохладно и опрятно. За стойкой стоял молодой туркмен в белой рубашке. Илья подошел к нему.
— Бутылку белого столового «АК» и пару бутербродов с колбасой.
Бармен достал бутылку из холодильника, положил бутерброды, выставил на стойку стакан.
Забрав все это, капитан устроился за столиком у окна, из которого был виден вход в штаб дивизии.
После первого стакана ему заметно полегчало. После второго и закуски Илья почувствовал, как улучшается настроение. Предстоящее мероприятие уже не казалось таким мрачным. Третий стакан он смаковал, куря сигарету. Вино кончилось. Запрелов заказал еще бутылку. Так и сидел, попивая слабенькое виноградное вино, пока не увидел мечущегося возле штаба Русанова. Тот мог шарахаться на улице только по одной причине. В попытке найти пропавшего капитана. Видимо, пришло время предстать перед комиссией Запрелову. Илья вышел на улицу, окликнул парторга:
— Русанов?
Тот резко обернулся на голос:
— Запрелов? Ты что вытворяешь? Твоя очередь!
— Очередь за чем?
— Пойдем быстрее в штаб! Там комбат рвет и мечет!
Илья спокойно перешел улицу, подошел к секретарю партбюро, проговорив:
— Перемечет твой Палагушин!
— Запрелов! Прошу, идем быстрей, пока перерыв не кончился!
— А мы что делаем?
— Но можно же побыстрей?
На что Илья усмехнулся:
— Лично я никуда не тороплюсь!
Но шагу прибавил. Они поднялись в политотдел, когда члены комиссии, перекурив в курилке, уже входили в зал своих заседаний. Комбат, увидев Запрелова, в бешенстве выдохнул воздух! Слов у него не нашлось. Зато Лебеденко, видя эту сцену, одобрительно улыбнулся капитану.