Судьба ополченца
Шрифт:
— Все готовы? Все в порядке?
Оказывается, один разведчик болен и у него температура. Сергей командует:
— Передать винтовку Обрыньбе. А ты — к врачу.
Обрадовавшись, беру у парня немецкую винтовку, бедный запас патронов и встаю в строй. Сергей уточняет задачу:
— Стадо сейчас в сарае на окраине. Мы должны тихо подойти, чтобы фрицы и никто не заметил. Свяжем сторожа, выгоним коров — и стадо наше. Пока услышат или узнают в казармах, мы уже далеко уйдем, а гнаться за нами не будут, ночью из гарнизона они не вылазят.
— Задача ясна? —
И вот мы быстро шагаем вечерним лесом, мне операция очень нравится, я счастлив, что опять с винтовкой и что так неожиданно повезло мне попасть в боевую группу. Миновав лес, пошли берегом озера, ночные сумерки уже спустились, закутав в причудливые уборы траву и кусты, тихо плывут в тумане силуэты людей.
— Отдыхаем, — вдруг раздается тихий голос Сергея. Впереди большак, шумят привычным шумом провода на столбах.
— Кто умеет лазить по столбам? — спрашивает командир.
— Я, Сергей, — вызывается Миша Чайкин, — ты же знаешь, я могу по столбам, как по земле. — У него, оказалось, и ножницы есть для проволоки.
Лежим в сырой траве, смотрим и слушаем, гудят провода, несут немецкую речь, несут их приказы, и вот на фоне ночного неба появляется силуэтом фигура Мишки, ловко обхватив столб руками и ногами, он поднимается вверх. Добрался, приставил ножницы, возится… Дзынь! — раздается громкий звук лопнувшей струны, и обрывается провод. Дзынь! Дзынь!.. — падают, извиваясь, остальные, и нам кажется, что вот-вот появятся немцы, начнут стрелять!.. Но все тихо, и я представляю, как исказилось лицо говорившего немца, когда в трубке прекратился звук. Пускай знают, что партизаны всюду, как тень, рядом с ними!
Все зашептались, обрадованные, что дело сделано, Мишка уже слез и рассказывает, как трудно было одной рукой перерезать, пока не приловчился упирать провода в столб, мы ему завидуем, он уже совершил поступок, начал операцию. Зебик крутит цигарку и, накрывшись, выкреса-ет огонь, подползаем по очереди и затягиваемся по два раза от его самокрутки.
Теперь мы идем обочиной большака, немного боязно, так как почти все мы первый раз идем с оружием в неприятельское укрепление. На подходе к поселку Сергей объясняет:
— Дойдете до сараев и там ждите меня. Я разведаю, спокойно ли возле домов. Тут у некоторых «гости» могут быть, я их всех знаю, кто «гостей» принимает. К хатам близко не подходите, двигайтесь по дороге и с интервалами.
Мы с облегчением вздыхаем, радуясь, что у нас такой опытный командир. Сергей исчезает в темноте, а мы, растянувшись, идем по краю булыжной мостовой мимо хат с темными окнами, пугаясь шапок подсолнухов за изгородями. Каждый сжат, как пружина, готовый к внезапности. Стараемся идти тихо, но ведь двадцать человек нас, у кого сапоги подкованы, у кого на носках бляшки прибиты, все это гремит, как ты ни ступай.
Конечно, нельзя было заходить в поселок всей группой да еще идти главной улицей и по булыжнику, все это делало шум, но у нашего командира, бывшего студента-химика, как и у нас всех, были тогда самые смутные представления
Дойдя до сараев, расположились под деревьями и стали ждать. Появился из-за угла Сергей и начал ругать нас:
— Кто ж так ожидает? Надо залечь и направить оружие на колокольню, оттуда пулемет может бить.
Опять глупость! Что мы могли сделать со своим оружием против пулемета? Если лупанет с высоты, нам его не достать. И сарай оказался не на окраине, а в центре поселка, потому готовиться надо было к бою на дороге — если выскочат по тревоге немцы из казарм, а из домов полицаи, вот их-то и надо ждать не гуртом на ровном месте, а рассредоточиться на группы и залечь, используя кюветы, взгорки. Но уверенность командирская Сергея нас вдохновляла, и мы верили, что все так и должно быть, как у нас происходит, и что если мы разляжемся и направим винтовки на колокольню, то противник уже подавлен.
Отругав нас, Сергей объявил:
— Я прошел мимо хат, все спокойно. Сейчас будем действовать.
Подошли все вместе к сараю. У ворот сидел сторож. Пока мы открывали ворота, Сергей объяснялся со стариком:
— Мы — партизаны, пришли забрать скот у фрицев. А тебя свяжем, чтобы не подумали, что ты сам отдал скотину, и ты лежи тихонько.
Пастухи с нами опытные, умеющие обращаться со стадом, общими усилиями быстро выгнали из сарая коров, быка и овечек. Но одна корова начала реветь, тыкаясь нелепо в разные стороны, и баран уперся, не хочет идти.
Пастухи уже погнали стадо, а мы все топчемся возле сарая. Наконец Сергей командует:
— Николай, давай их на место.
Быстро загнали корову в сарай, затем подскакиваем с Зебиком к барану, виснем с двух сторон на рогах и тащим к дверям. Связанный сторож, лежа на соломе в углу, поучает:
— О то як без спросу беруть, то и не узнають, шо слепа корова, и баран хром на передню ногу. А беруть! Куцы ж их гнать?..
Закрываем ворота, задвигаем брусом сарай с ворчащим дедом и бежим догонять своих товарищей.
Стадо большое, растянулось по дороге, но мы дружно подгоняем прикладами, пастухи кнутами наводят порядок, не давая коровам уйти в стороны. Идем быстро, полубегом, и постепенно стадо тоже переходит на бег, нам важно как можно скорее выбраться из пределов поселка.
Только кончились дома, ударил пулемет с колокольни. К радости нашей, трассирующие очереди ложились в стороне, били по проселочной дороге, немцам в голову не пришло, что мы гоним стадо по большаку. Вдруг заметил искры, это пули выкресали огонь из булыжной мостовой, и в следующее мгновенье меня что-то толкануло в ногу, продолжая бежать, почувствовал, что припадаю на левую ногу, но боли не было.