Судьба открытия

Лукин Николай

— Лисицын… — громким шепотом проговорил Зберовский.

И, словно подтверждая мысли каждого из них, выцветшие строчки рассказывают о трагической судьбе. Участь одинокого искателя счастья для людей, когда у власти —

искатели наживы. Слова текут, как струйка крови:

«Меня, Климент Аркадьевич, преследуют. Я уничтожил одну лабораторию, долго был на каторге; потом, спасаясь, уничтожил другую лабораторию; полчаса назад, опять вынужденный скрыться, я разрушил третью свою лабораторию. Даже журналы опытов мне пришлось сжечь…»

Пропасть легла между эпохами — между той и этой. Преодолев пороги, по руслу, которое прокладывают миллионы, поток мчится вперед. Давно осталась в прошлом царская Россия. Но вот они встретились — трое ученых, три человека разных поколений.

Шаповалов и Зберовский посмотрели друг на друга, оба думая об эстафете, о судьбе открытия.

А опыт тем временем шел.

— Сжать еще на двадцать атмосфер! — говорит руководитель.

У пульта поворачивают небольшой штурвальчик.

— Еще повысить скорость!

На стене, над пультом управления, в массивных рамах — Тимирязев, Менделеев, Бутлеров. Тут же Лидия Романовна Черкашина.

Руководитель обходит цепь. Оглядывает аппараты, работающие теперь быстрее, чем когда-либо.

В последней комнате, где кончается

линия аппаратов, он увидел многих из лаборатории, собравшихся и обступивших высокочастотную сушилку.

Готовый, превосходный по чистоте и качеству крахмал отсюда падает на ленту транспортера. Высыпается, точно льется сияющим, белым каскадом.

Сколько его: сотни килограммов? Тонны?

Такого каскада здесь еще не бывало.

Если опыт повести без остановок, выйдет, будто вместо их лаборатории на каких-то землях зеленели всходы, наливались соками, будто где-то по желтеющим гектарам двигались комбайны…

Лента стремительно скользит, уносит на себе белое богатство. Внимание всех приковано к ней.

Среди других у транспортера стоит известный физик. Он говорит вполголоса соседу, — но так, что его слышат остальные:

— А то ли будет, когда весь процесс пойдет только под действием ядерных сил!

Аппараты в комнатах шелестят, звенят, гудят по-разному.

А руководитель опыта уже, щурясь, приглядывается к пульту управления. Сам положил руку на штурвальчик, молча повернул.

Гул аппаратов нарастает.

Стрелки измерительных приборов продолжают подниматься.