Судьба по книге перемен
Шрифт:
Маня смотрела на него во все глаза.
Он улыбнулся. Зубы один к одному, как на плакате в кабинете дантиста. Американские такие зубы.
– Проходите! – спохватилась Маня, оторвалась от его улыбки и широким жестом пригласила в гостиную.
Лев Граф – Граф Лев – в кресле напротив Эмилии чувствовал себя абсолютно вольготно. Ни восточные одежды, ни благовония, ни тысячелистник и гадальные карты, казалось, нисколько его не смущают.
– Дорогая Эмилия, вам привет от Старкова, – первым делом объявил посетитель, – ну тот,
– Я понимаю, – отозвалась Эмилия.
– И разговор у меня сугубо… конфиденциальный. Я хотел бы поговорить без свидетелей.
Маня стала выбираться из-за секретера. Хлипкая крышка как назло приподнималась, падала, не давала выбраться.
– Моя племянница нам не помешает, – сказала Эмилия твёрдо. – Вы же знаете, мне необходимо присутствие помощника, который ведёт запись, чтобы потом работать с вашей проблемой.
– Ещё и запись! – воскликнул Лев и, кажется, попытался всплеснуть руками. – Совсем не годится, дело очень важное. Могу я всё же настоятельно попросить вашу… э-э-э… племянницу удалиться? Кстати, она пишет превосходные романы!
Если б он не упомянул о романах и не назвал их превосходными, Маня осталась бы на месте, честное слово! Но он упомянул, и она всё же победила дурацкую крышку, захлопнула секретер и вышла в кабинет.
У-у-уф!..
Волька караулил у двери в коридор, поэтому Маню проглядел, а когда обнаружил, впал в неистовство.
Маня проделала всё необходимое – дала поскакать, покидаться с объятиями, вынесла мокрые собачьи поцелуи, – взяла бультерьера под мышку, вышла в коридор, опустилась на банкетку для посетителей и посидела немного.
Как много странных людей вокруг! Её собственная тётка – очень странный человек! Она ведь, честно сказать, мошенница, а ведет себя как царица египетская, похоже, что и чувствует себя соответственно.
А просители? Или кто они?.. Пациенты?
Девочка Марфа с редкой болезнью нервной системы, её завороженно-гранитная мамаша, бухгалтерша, отправившаяся покупать мороженое, потому что ей так велели! Этот самый Лев, узнавший Маню в первую секунду, – неужели он тоже верит в тёткин дар ясновидения?!
Ведь ясно ежу, что дара никакого нет и быть не может! Как не может быть никаких тонких настроек и ауры, которую искривляет открытая форточка!
В дверь позвонили, Волька завертелся и бодро тявкнул. Маня взглянула на часы – для следующего странного человека ещё рано, только что начался сеанс с Графом Львом! Кто бы это мог быть?
На пороге стоял совсем молодой парнишка в форме.
– Эмилия Дмитриевна Поливанова?
– Нет. – Маня покрепче перехватила Вольку, который с упоением брехал и рвался. – Я её племянница.
– Паспорт есть?
– Тихо! – прикрикнула Маня на бультерьера. – Замолчи!
– Паспорт Эмилии Дмитриевны Поливановой есть?
Маня отступила в переднюю, опустила Вольку на пол – тот сразу залаял ещё неистовее. Паренёк шустро спрятался
– Уймись ты! – приказала Маня Вольке. – Вот найду тебе кинолога, будешь знать! Замолчи!
Из верхнего ящика комода она вытащила тётин паспорт и показала парнишке.
– Доставочка вам, – сообщил парнишка, даже не взглянув на имя в документе. – Распишитесь вот там, внизу.
– Да вы заходите.
– Не, он меня укусит.
– Волька, замолчи!..
Маня расписалась «вот там, внизу», парень сунул ей небольшую коробку, всю заклеенную липкой лентой, и дунул вниз по лестнице.
– От кого доставка-то? – вслед ему прокричала Маня.
– А я почем знаю! – бодро отозвался курьер, эхо отдалось от стен подъезда. – Вам видней!
Маня закрыла дверь, повертела коробку так и сяк, пристроила на комод и пожала плечами.
– Вот что ты орёшь? – накинулась она на пса, который больше не брехал, а крутился вокруг неё, всем своим видом выражая удовольствие и радость. – Ты должен быть умным животным! У нас большие планы, соображаешь? Мы осенью в Анапу приглашены на фестиваль молодых кинематографистов! Если ты станешь на всех попусту лаять, тебя на фестиваль молодых кинематографистов не пустят! Понял?
Волька ничего не понял, и Маня вздохнула. Ей очень хотелось есть и на улицу выйти.
Ни то ни другое было нельзя.
Обедать среди рабочего дня, да ещё без тёти, она считала подлым предательством, и уйти тоже нельзя, впереди ещё один посетитель. Или посетительница.
Маня прошагала на кухню, взяла из корзины яблоко, откусила огромный кусок – сок брызнул на футболку. Маня неловко смахнула капли пятернёй и позвонила Алексу.
Тот долго не брал трубку, а когда ответил, выяснилось, что он спал и Маня его разбудила.
– Как спал? Время пятый час!
Алекс помолчал.
– Ты что, ночью не спал?
За ним такое водилось, время от времени он впадал в бессонницу, ложился после полудня и спал до вечера.
Маня этого терпеть не могла. Ночная Алексова жизнь её пугала.
– Алекс?
– Зачем ты звонишь, Манечка?
– Поговорить с тобой.
Он опять замолчал.
Маня знала, что он так может промолчать и час, и два, и до вечера.
– Как твоя работа?
– Никак. Я не работаю.
– Почему?
– Не знаю.
…Вот и весь разговор. Не работаю, не знаю, дела никак.
– Приезжай ко мне! – предприняла последнюю попытку Маня. – Вот прямо сегодняшним «Сапсаном» приезжай, Алекс! Я съеду от тёти, и мы станем широко жить в отеле!
– Почему ты всё время веселишься, Маня?
– А что мне остаётся? – пробормотала писательница Покровская. – Только ликовать.
– С твоего разрешения, я ещё посплю немного. До свидания, Маня.
– До свидания, Алекс.
Маня сунула телефон в задний карман джинсов, ещё раз откусила яблоко, боком приткнулась к столу и ссутулилась.