Судьба покинутой души
Шрифт:
От колоссального потока недоверия Стремительный поначалу растерялся. Потом внимательно посмотрел на Амаринэ и свел брови. То, что он собирался ей сказать, совсем не вязалось с выводами, сделанными стихийницей, и мужчина поначалу не знал, как вывести разговор в нужное русло. А потом его осенило.
– Ама, ты подумала, что я решил тебя бросить?
– в искреннем недоумении, растеряв весь свой серьезный вид, спросил демон.
– А что еще я должна была подумать?
– горячо воскликнула стихийница.
– На меня не действует твое обаяние, я двести лет морочу тебе голову…
– Значит, все-таки морочишь, дорогая?
– опасно
– Так может, все-таки перестанем играть в игры и поговорим серьезно?
– а в следующую минуту ее крепко обняли, приблизившись в мгновение ока и оправдывая данное когда-то прозвище.
– Женщина, ты измотала мои нервы так, как ни с одним демоном не поступала ни одна человеческая избранная. Ты заставила остаться в этой демиургами забытой Академии, тогда как у меня на родине мать и огромные земли, которыми нужно управлять, а я тут, как проклятый, срываю горло на студентах. И ты до сих пор продолжаешь отравлять мое существование одним своим видом, когда смотришь, прищурившись, с укором, думая, что я не замечаю твоих ревнивых взглядов, - наконец замолчав и оставшись довольным видом сконфуженной женщины, Стремительный закончил изобличительную часть своей тирады.
– Но Амаринэ, - он поднял ее лицо за подбородок, заставив смотреть прямо в глаза и откровенно любуясь, как в свете вечернего Аурона блестят ее огненные волосы, - эти двести лет, что мы с тобой знакомы, стали самыми счастливыми в моей жизни. Потому что рядом с тобой пропадает моя тяга к одиночеству. Потому что хочется, наконец-то, увидеть свое продолжение с твоим решительным взглядом и моими волосами. И чтобы оно бегало по замку с криками и будило всех, кто там находится. Я хочу, чтобы у нас с тобой была семья, такая же крепкая, как у моих и твоих родителей, Ама. И чтобы в ней всегда было счастье. И дети. Я хочу, чтобы у нас с тобой были дети, милая.
Она неверяще смотрела на него:
– Ты же бабник, Стремительный.
– Неправда - мне просто нравится тебя дразнить, - невозмутимо отозвался Андо, прижимая к себе еще крепче.
– У демонов не может быть больше одного ребенка, - продолжила в том же духе женщина.
– Я готов проверять это каждую свободную минуту, - не остался в долгу Андор.
– У меня тяжелый характер…
– И я за двести лет успел в этом убедиться, поверь мне, - легкий поцелуй достался ее виску.
– А еще с тобой не страшно ходить в разведку.
– Не страшно? Тебе?
– уставилась на него женщина, совершив стратегическую ошибку и растеряв бдительность; похоже, демону надоело терпеть детские возражения, а потому их поток прекратили самым действенным способом - поцелуем. И пока одна рука Стремительного обнимала потихоньку тающую Грозную, другая потянулась в карман плаща, доставая оттуда блестящую серебристую цепочку. Когда магиня очнулась, было уже поздно: на ее руке защелкнулся брачный браслет. Она возмущенно воззрилась на демона, не в силах ничего сказать, но в ответ получила непоколебимое:
– Женщина, прекрати со мной препираться. Отныне и навсегда все твои проблемы решаю я. А теперь пошли спать. Я до ужаса хочу провести эту ночь со своей невестой!
***
– Неужели?
– зоркость, приобретенная от отца-дракона, позволила Дальновидному увидеть на запястье возвращающейся в Академию под ручку с Андором сестры свежезастегнутый брачный браслет.
– Не может быть!
– обреченно вздохнув,
– Что такое?
– с улыбкой наблюдая почти детскую обиду на лице мужчины, вышла из тени Ифиэль и тоже устремила взгляд в окно. Они любили проводить спокойные тихие вечера, когда никто не мог помешать, в кабинете Эрикена и наблюдать за возвращающимися парочками. Сейчас в поле зрения телекинетика попала, похоже, Грозная леди.
– Амаринэ выходит замуж, - коротко пояснил Дальновидный, переводя взгляд на спутницу.
– Теперь она не оставит меня в покое…
– Какая замечательная новость!
– хлопнула в ладоши, выходя из образа спокойной рассудительной женщины, эльфийка.
– Только не замечаю с твоей стороны особого энтузиазма.
– Она меня съест, - пожаловался декан менталистов.
– Она всегда мечтала, чтобы я женился первым и прекратил доставать ее своей чрезмерной опекой…
– Зато теперь о ней есть, кому позаботиться, Эрик, - заметила Ифа.
– Радоваться надо.
– Она меня съест, - повторил Эрикен.
– И будет обгладывать косточки до тех пор, пока я не обзаведусь семьей сам.
– Так давай найдем тебе подходящую спутницу на роль второго члена семьи, - без обидняков и со странным воодушевлением предложила женщина, заставляя менталиста тут же нахмуриться и пронзить ее негодующим взглядом:
– Чтобы я слышал это от тебя в последний раз, Ифиэль. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к идее создания полноценной семьи. Замечательно - если ты, наконец, согласишься стать моей женой.
– Вот именно - полноценной, - сделала ударение на последнем слове целительница.
– Со мной она по определению не может быть таковой.
– Мы это уже обсуждали, - покачал головой мужчина.
– И я продолжаю ждать твоего положительного ответа.
Ифиэль нахмурилась, словно проводя в голове сложные аналитические операции, потом вздохнула почти так же, как это ранее делал Дальновидный:
– В свете приближающихся событий…хорошо, я подумаю в этот раз тщательнее.
– В свете приближающихся событий?
– не понял поначалу Эрикен.
– А, ты имеешь в виду завтрашнюю телепортацию.
– И мне совсем не нравится состояние Арегвана, - теперь уже серьезно произнесла Ифиэль.
– Особенно учитывая то, что он здоров физически, как и любой нормальный дракон.
– М-м-м… - Дальновидный устремил взгляд на улицу, охватывая сестру с демоном, направляющихся к общему корпусу, а затем посмотрел на застывшую в тени тоннеля между ментальным и общим корпусами мужскую фигуру, к которой медленно, но верно приближалась вторая: женская, хрупкая и передвигающаяся осторожно. Так, словно боялась к первой подойти.
– Лучшее лекарство сейчас как раз на пути к нашему златоглазику.
– Что ты имеешь в виду?
– насторожилась эльфийка.
Дальновидный удивился:
– Неужели ты посылала к нему Сазонову, чтобы та вернула его в сознание, без всякой задней мысли, милая?
– а дальше он не без удовольствия наблюдал постепенную смену выражений на лице женщины, от потрясения до неверия.
– О чем ты?
– наконец взяв себя в руки и продолжая изображать невинность, произнесла с достоинством Ифиэль.
– О том, например, что с твоей легкой подачи наш дракон уже и не дракон вовсе, а полукровка с демоном, - загадочно сообщил декан менталистов, понимая, что поймал Милосердную леди на крючок любопытства, с которого она уже не сорвется.