Судьба покинутой души
Шрифт:
– Обещаешь?
– почему-то именно на этих словах защемило сердце, но сейчас, в момент единения, совершенно не хотелось думать о причинах, спровоцировавших подобные мысли.
– Даже не сомневайся, женщина. Ты теперь вся моя, - еле заметно кивнул Арегван, и я позволила покинуть свое тело, застонав в самый последний момент и получая довольную и понимающую усмешку в ответ. А потом, когда оказалась лежащей на груди Златоглазого, а разум наконец-то начал возвращаться, не удержалась от подколки:
– Милорд, а ведь вы все-таки соблазнили студентку…
– Сама виновата. Нечего было привлекать столько внимания и сразу, - невозмутимо
– Спи, чудовище. После копания в моей голове я удивлен, как ты еще не отключилась. А утром продолжим, - пообещали мне, и я, лениво растягивая губы в улыбке, которую Арегван уже не видел, заснула у него на груди, ощущая мерные стуки наконец-то спокойного драконьего сердца.
И мы продолжили. Причем слова Арегвана стоило принять на веру сразу же, поскольку в его понятии утром оказалось то время суток, когда Аурон только показался из-за горизонта. То есть я-то по определению продолжала спать и видеть сны. Правда, в определенный момент они резко сменили направленность. С лирической на вполне конкретно-определенную, при которой начало покалывать все тело, отчего все же пришлось проснуться, протяжно застонав в искреннем негодовании и получая в ответ веселый мужской хмык. Постепенно догадавшись светлеющим разумом, что пришло то самое время, которым мне грозились накануне вечером, я одновременно ощутила движение пальцев Арегвана вдоль позвоночника, приводившее меня в наибольший трепет. От поясницы к шее, перемещаясь неторопливо и со вкусом, они одновременно и будили, и приводили в расслабленное состояние. Не выдержав, я мурлыкнула, ощущая, как усиливается воздействие, и повернула голову, все так же лежа на груди Златоглазого и почему-то стесняясь открыто смотреть ему в глаза:
– Доброе утро…
– Доброе, - хрипотца из голоса дракона никуда не ушла, что меня приятно порадовало и добавило еще одну причину в список того, чтобы проснуться.
– Ва-а-а-ль? А почему в твоей комнате стоит корзина с продуктами и маминым любимым пирогом?
Тут уж я окончательно пробудилась, рывком подняв голову и встречаясь с почему-то хитрым взглядом Арегвана:
– Миледи Прекрасная заходила…вчера. Ты еще не проснулся.
– И принесла пирог, от которого тут же приходит чувство сытости?
– скептически приподнятая бровь была мне ответом.
– Я не смотрела, если честно, - покаянно взглянула я на мужчину.
– Она практически с порога заявила, чтобы я не выходила из дома, пока не приведу тебя в сознание, - и опять скрылась у него на груди, радуясь, что очередную порцию смущения дракон не заметит.
– Прямо так и сказала?
– задумчиво отозвался Арегван, заканчивая путешествие по моей спине и зарываясь пальцами в волосы. На расслабляющий массаж головы тело отозвалось очередной порцией мурашек.
– Ну да…
– Ва-а-аль?
– в голосе послышались коварные нотки.
– Кажется, я еще не совсем вернулся в сознание. Мне надо снова помочь, - решительно заявили мне, вызвав приступ праведного гнева, так что я даже собралась изумленно зыркнуть на липового больного. Но, встретившись с глазами, снова ставшими бронзового оттенка с неизменной черной каймой по краям, я почему-то покраснела и еле слышно прошептала:
– Пирог совсем остынет…
– Валя!
– укоризненно посмотрел невозможный мужчина.
– С драконом под рукой о подогреве можешь не беспокоиться. Давай лучше займемся вопросами здоровья, - после чего подмигнул
Когда мы, уже одетые в свои комплекты, в которых прилетели из Академии (в обмен на несколько поцелуев мне доверили эту страшную тайну), вышли из домика, Аурон вовсю сиял в зените. Гаянэ сидела за столом в беседке рядом с домом, с тревогой глядя на окна комнаты сына. Когда же мы оказались в поле ее зрения и женщина увидела Златоглазого живым и невредимым, она переглянулась с ним, молча кивнув - похоже, им двоим такое общение было понятно - а потом встала из-за стола и, подойдя ко мне, порывисто обняла:
– Спасибо, - только и прошептала она, когда я, беспомощно глядя на Арегвана, неуверенно ответила на объятие.
– Я рада, что у сына появилась настолько преданная женщина…
После ее слов я ощутила укол совести: несмотря на то, что ради Арегвана готова была сделать все, что угодно, одно обстоятельство все-таки осталось невыясненным. Именно оно неявно, но все-таки тревожило. Однако в светлый момент понимания между нами совсем не хотелось о нем вспоминать. Поэтому я лишь прошептала ответное “спасибо”, после чего, отстранившись от меня, женщина ехидно поинтересовалась:
– Как пирог?
– бьюсь об заклад, она уповала на то, что никто из нас двоих в корзину даже не заглянул. Кажется, я догадывалась, откуда появилось в Златоглазом его добродушно-ироничное отношение к окружающим…
– Кстати, я сейчас за ним схожу, - без тени смущения отозвался Арегван, напоследок подмигнув мне, словно напутствуя с мамой не тушеваться, а то, что мы сейчас наблюдали, было в порядке вещей. Я ненадолго зажмурилась, подтверждая, что посыл поняла, и осталась наедине с седовласой женщиной. В памяти вспыхнул последний разговор с демонической половиной Златоглазого, интуиция услужливо подсказала тему для дальнейшего разговора.
– Гаянэ, вы знали о том, что ваш сын создавал иллюзию заблокированной части своего сознания?
– решила прояснить еще один оставшийся невыясненным вопрос.
– Нет, - покачала головой драконица, пристально глядя на меня.
– Арегван немного рассказал перед тем, как заснуть.
– Фантом… - скрипя сердце, произнесла я, - сообщил мне о том, что переживает о демоне, что является отцом Арегвана. Он просил меня отыскать его, чтобы вам было легче жить. Ведь женщины без своих избранников теряют силы быстрее и умирают раньше, чем им было отпущено судьбой…
– Я ни о чем не жалею, Валя, - покачала головой Гаянэ.
– Что было, то прошло. И, честно говоря, даже если этот мужчина когда-нибудь покажется на моем пороге с намерением объяснить причины, по которым не вернулся, как обещал, я не уверена, что смогу этот разговор допустить. Пятьсот лет - немалый срок, ты, как человек из иного мира, должна это понимать. Тем более пятьсот лет, прошедшие с того момента, как я отправила гонца с вестью о рождении любимого и долгожданного сына. Это не просто удар по чести, девочка. Это удар по живому, который до сих пор не зажил. Я не думаю, что найдется причина, способная его загладить, пусть оно и не воспринимается так же остро, как и раньше. Драконы легко прощают - но никогда не забывают.