Судьба, свобода, воля, рок
Шрифт:
Однако, уничтожая оппозицию, Сталин на практике претворял теорию о «социалистическом» накоплении, проводя ускоренную индустриализацию страны за счет крестьянства, кулаков и прочих остатков буржуазии. Постепенно Сталин превращается в «злого гения русской революции». В мае 1929 года Пятаков заявляет, что «против Сталина безнадежно выступать. Это (в Политбюро) единственный человек, которому еще можно повиноваться» и который ведет за собой партию коммунистов по пути превращения «невозможного в возможное».
Покаяния не помогли. 21 декабря 1929 года на торжестве в честь пятидесятилетия Сталина юбиляр торжественно восседал на троне и, словно Ленин, был
Помимо этой деятельности Пятаков входит в состав редакции «Большой Советской Энциклопедии» и вместе с Максимом Горьким редактирует журнал «Наши достижения». Под редакцией Пятакова на русском, французском, немецком и английском языках выходят альбомы, демонстрирующие достижения Советского Союза. Да и кто лучше его, столь рьяного творца и певца начавшихся грандиозных строек, мог о них рассказать?! Все свое здоровье, все свои силы Пятаков отдавал вопросам индустриализации страны. И неудивительно, что в 1934 году он вновь возвращается на самый Олимп власти. На очередном съезде его избирают, а точнее, Сталин назначает его членом Центрального Комитета. В то же время любимец партии Николай Бухарин вместе с Томским и Рыковым понижаются в своих должностях и становятся всего лишь кандидатами в члены ЦК.
Однако на политическом Олимпе Пятаков пробыл недолго. Наступал грозный 1936 год и вместе с ним эра показательных московских процессов, в которых участвовали все, кто когда-либо говорил что-либо против «великого вождя и отца народов». Не избежал этой участи и Георгий, который до 1928 года был против Сталина, как «руководителя». В тот же 1936-м Ежов докладывал Сталину о просьбе Пятакова предоставить ему «любую форму реабилитации» и, в частности, внес предложение «разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу, в том числе и свою бывшую жену».
Несмотря на самоотверженную работу и постоянные покаяния, Георгию не верили. Его забрали после опубликованной 21 августа 1936 года статьи, в которой он приветствует расстрел Каменева и Зиновьева. «Взгляды Троцкого, Каменева, Зиновьева не имели ничего общего с линией Ленина, продолжателем и творцом которой в новых условиях был и остается тов. Сталин… У бандитов, вдохновляемых Троцким из-за границы, нет никаких идей, одно голое честолюбие и звериная ненависть к победоносной партии Ленина и Сталина. Мне нестерпимо стыдно, что и я в 1925—27 гг. шел вместе с этими бандитами. Вину свою за тогдашние тягчайшие политические ошибки до сих пор остро сознаю. Я был виноват, что не понял партийное руководство, не понял правильный путь развития социализма… Беспредельное тщеславие и самовлюбленность Троцкого, Каменева и Зиновьева привели их на гнусный путь двурушничества,
Новое, уже третье по счету покаяние не помогло. В числе сторонников этой гнусной банды обвиняется и он, Георгий Пятаков. Впрочем, он не боится смерти. От отчаяния, обиды и вопиющей несправедливости он теряется в своих показаниях, как и все остальные, на суде он «добровольно и сознательно» признавался во всем, что требовал Вышинский.
Все обвиняемые признавались в страшных небылицах: в переписке с Троцким, который требовал совершить военный переворот, и в агентурной работе в пользу Англии либо Германии. До последнего своего вздоха Георгий верил, что органы во всем разберутся, и он будет на свободе.
«Честь и слава работникам НКВД. Каждый из нас должен еще более повысить свою бдительность, помочь партии, помочь НКВД, этому разящему мечу в руках диктатуры пролетариата, разоблачить агентуру классового врага и вовремя уничтожить ее», – совершенно искренне писал он накануне ареста.
Злой рок судьбы привел Георгия в переполненную камеру заключения. Ему казалось, он сходит с ума. Медленно и верно. И во сне и наяву он не верил в то, что данное действо происходит. И происходит с ним, а не с кем-нибудь другим. Его мозг отказывался верить в это. Особенно тяжело было засыпать и просыпаться. Он открывал глаза и долго не мог понять, где он и что с ним? Тяжелей всего он, заядлый курильщик, переживал отсутствие курева.
Словно смертельно раненный зверь, он метался по камере. Будь его воля, он с корнем вырвал бы решетки из окон, и сам, рука не дрогнет, расстрелял бы всех своих врагов. Он просил, нет, умолял, нет, требовал. Правильней, он и просил, и требовал, и настоятельно грозил дать ему пистолет. И тогда он сам разберется со всеми своими врагами! В его голове никак не укладывались все эти обвинения, весь этот абсурд. Его, Георгия Пятакова, с пятнадцати лет живота своего не щадящего в борьбе с проклятыми буржуями и прочими врагами трудового народа, обвиняли в «контре». Это был абсолютный нонсенс!
Эмоции захлестывали, зашкаливали все мыслимые и немыслимые границы. И тогда в голове начиналась ужасная свистопляска и круговерть. Он полностью терял контроль над собой. Он готов был биться головой о стены, стучать в дверь, рвать на себе волосы. И лишь почувствовав боль, лишь немного разрядив свои бешеные эмоции, он возвращался в эту страшную действительность. А лучше бы и не возвращаться! Никто не верил ему! Он стал «врагом народа»! Разве о таком счастье для себя и своего народа мечтал один из главных фанатиков революции Егор (Георгий) Пятаков?!
Впрочем, это закономерный поворот судьбы. Провозгласив принцип насилия, вначале революционеры уничтожили царскую семью и всех представителей династии Романовых, затем под карающий меч попали белые, интеллигенция, священники. Однако на определенном этапе врагами народа становятся те, кто провозгласил данный принцип построения общества, сами революционеры.
В 1936 году Георгий внесет предложение «разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу «антисоветского троцкисткого центра», в том числе и свою бывшую жену. Его последнюю просьбу не выполнят, а через год, в 1937-м он сам будет приговорен к расстрелу по делу о «параллельном антисоветском троцкистком центре».