Судьба Темного Меча
Шрифт:
— Что? — Взволнованно шагая по комнате, Мосия слушал вполуха.
— Все младенцы похожи на матушку императора. — Симкин изобразил изящный придворный поклон. — У них большая круглая голова, которую они не могут самостоятельно держать, толстые щеки, раскосые глаза и такое особенное бессмысленное выражение лица...
— Да будешь ты когда-нибудь говорить серьезно? — сердито воскликнул Мосия. — У Джорама есть шрамы на груди, и они у него с самого рождения. Ты же знаешь, ты их видел. Помнишь — такие маленькие белые отметины на груди?
— Признаться, меня никогда особенно не интересовала его грудь, — заметил Симкин. — Помню только, что волос у
— У нас в деревне болтали про эти шрамы, — задумчиво сказал Мосия, не обращая внимания на Симкина. — Помню, старый Марм говорил, что это — проклятые метки, что Анджа вонзает в него зубы и пьет кровь. Он никогда мне не рассказывал, откуда на самом деле взялись эти отметины. А спросить о таком у Джорама никто бы не решился. Я, наверное, просто боялся спросить. — Мосия нервно засмеялся. — Может, я боялся того, что он мне скажет...
— Ну, а теперь проклятие обернулось благословением, как в одной сказке, которую домашние маги рассказывают детишкам, — сказал Симкин, одним пальцем разглаживая свои усы. На губах у него играла улыбка. — Наш лягушонок превратился в принца...
— Не в принца, — рассердился Мосия. — В барона!
— Прости, мой милый мальчик, — сказал Симкин. — Я забыл, что ты вырос в дикости, неграмотности и все такое. Слушай, — поспешил продолжить он, заметив, что Мосия снова сердится. — Я вообще-то пришел забрать вас всех с собой. В роще Мерлина, там, внизу, воцарились радость и веселье! Артисты репетируют представления, которые они будут давать на балу у его скучнейшества, завтра вечером. Очень интересно, правда. Разрешается швырять в артистов чем попало, если они выступают плохо. Все начнется в любую минуту, около полудня. Где Джорам?
— Он не пойдет, — сказал Мосия. — Лорд Самуэлс запретил ему видеться с Гвендолин до тех пор, пока все не уладится с его наследством. Но днем Самуэлс пойдет в свою гильдию, и Джорам надеется все равно как-нибудь встретиться с Гвендолин. Сразу после завтрака он ушел в сад. А Сарьон слишком слаб, чтобы куда-то идти.
— Тогда пойдем мы с тобой, милый мальчик, — сказал Симкин и хлопнул Мосию по спине. — Готов поспорить, ты все эти дни просидел в доме, правда?
— Ну... — Мосия с тоской выглянул наружу.
— Расслабься! Не стоит волноваться из-за того, что нас могут поймать. Ты же будешь со мной, — хвастливо сказал Симкин. — А меня защищает сам император. Никто не посмеет ко мне прикоснуться. Кроме того, там будет кошмарное столпотворение. Мы сами себя потеряем в такой толчее.
— Ха! Хотел бы я поглядеть, как ты себя потеряешь... — усмехнулся Мосия, окидывая взглядом ярко-зеленый наряд Симкина.
— Что? Тебе не нравится мой костюм? — спросил Симкин, явно уязвленный. — Я назвал его «Потрясающий зеленый виноград». Однако ты прав. Он будет немного выделяться на общем фоне. Вот что я тебе скажу. Пойдем со мной, и я слегка приглушу оттенок. Вот... — он взмахнул рукой. — Как тебе это? Я назову его... ну, скажем, так — «Гнилая слива». Теперь я выгляжу так же уныло, как и ты. Говорю тебе, приятель, пойдем со мной. — Симкин снова зевнул и потер нос оранжевым шелковым платком. — Я так долго пробыл при дворе, что разваливаюсь на куски от скуки. Знаешь, именно это и случилось с графом Монтбанком во время одной из рассказываемых императором историй. Большинство из нас просто заснули, но когда мы проснулись, то обнаружили графа, разбросанного по всей гостиной. Как бы то ни было, я сыт по горло герцогами и баронами! Я жажду прикоснуться
— Я бы с удовольствием дал тебе почувствовать прикосновение простолюдина, — пробормотал Мосия, сгибая руки в локтях.
Симкин тем временем бродил по библиотеке и рассматривал корешки книг из собрания лорда Самуэлса.
— Что ты сказал, мой милый мальчик? — спросил Симкин, полуобернувшись.
— Я думаю, — ответил Мосия.
На самом деле молодому человеку очень хотелось повидать рощу Мерлина, которую считали одним из чудес Тимхаллана. Прогулка по этим волшебным садам, да еще и возможность посмотреть на выступление артистов и фокусников — все это казалось воплощением самой сокровенной мечты деревенского мага. Но Мосия знал, что Сарьон не хотел, чтобы он выходил в город. Каталист не уставал повторять, насколько важно для них оставаться в надежном убежище — здесь, в доме...
«Мы просидели здесь почти две недели, и пока еще ничего не случилось, — сказал себе Мосия. — Каталист очень рассудительный человек, но такой беспокойный! Я буду осторожен. Кроме того, Симкин прав. Как это ни странно, ему действительно покровительствует сам император...»
— Слушай, — внезапно сказал Симкин. — Разве не забавно было бы подменить эту скучнейшую книгу, «Разновидности домашних магов», чем-нибудь поинтереснее? «Рабством у кентавров», к примеру...
— Нет, не надо! — сказал Мосия, принимая решение. — Давай-ка уберемся отсюда, пока ты не подорвал ту малую толику доверия, которую к нам здесь еще питают. — Схватив Симкина за темный, сливового цвета рукав, Мосия вытащил его из библиотеки.
Покорно позволяя себя увести, Симкин оглянулся на книжные полки, пробормотал слово и подмигнул. Лоскут оранжевого шелка порхнул к шкафу, обернулся вокруг «Разновидностей домашних магов» и исчез, оставив на этом месте совсем другую книгу в таком же коричневом кожаном переплете.
— С подробными, красочными иллюстрациями, — пробормотал Симкин и радостно улыбнулся.
Джорам с самого утра прогуливался по саду, надеясь встретить Гвендолин, и точно так же она прогуливалась по саду, надеясь встретить его. Но когда молодой человек наткнулся на девушку, сидящую среди роз в компании Марии, он только молча поклонился, повернулся и пошел в другую сторону.
Он не мог заставить себя заговорить с Гвендолин. Что, если она откажется с ним разговаривать? Что, если она не сможет полюбить его таким, каков он есть, как полюбила того, кем он мог бы стать?
— И что, если я не стану бароном? — спросил себя Джорам. Внезапное понимание того, что его планы, надежды и мечты могут разбиться на осколки, обрушилось на него и едва не погребло под обломками. — Почему я не подумал об этом сегодня ночью? Как она может полюбить человека, который не знает, кто он такой?
— Джорам, прошу вас, задержитесь на минутку...
Он остановился, но так и не повернулся к Гвендолин, боясь взглянуть на нее. Девушка позвала его, но молодой человек услышал и другой голос — Мария негромко сказала девушке:
— Гвендолин, идите домой. Отец запретил вам...
Джорам улыбнулся с горьким удовлетворением.
— Я знаю, что сказал папа, Мария, — твердо ответила каталистке Гвендолин. В голосе ее прозвучала такая печаль и боль, что у Джорама сжалось сердце. — И я подчинюсь его желаниям. Но я хотела только... — тут голос девушки дрогнул, — справиться об отце Данстабле. Наверное, тебе тоже не безразлично, каково его состояние, — с упреком добавила Гвендолин.