Судьба Темного Меча
Шрифт:
Острый локоть Симкина вонзился Джораму под ребра.
— Прекрати сейчас же! — уголком рта зашипел Симкин. — Смотри в сторону!
Джорам рассердился — ему показалось, что Симкин избрал его мишенью своей очередной шуточки. Но все же юноша быстро отвернулся. И снова его поразило выражение лица Симкина — серьезное, почти испуганное, совсем не такое беспечное, как всегда. Очередь продвинулась дальше. Теперь впереди осталось всего около десятка человек. Джорам посмотрел на них и заметил, что все они тоже стараются не смотреть прямо или подолгу на императрицу. Они время от времени поглядывали на нее, но вскользь и сразу
Когда Джорам подошел еще ближе, у него уже болели глаза от непрестанных быстрых взглядов то на императрицу, то куда-нибудь в сторону. К этому времени юноша понял, что с императрицей действительно что-то не в порядке. Нет, ее прославленная красота осталась при ней, но, как ни странно, почему-то она казалась не привлекательной, а отталкивающей. Нежная, гладкая, белая кожа имела голубоватый оттенок и казалась полупрозрачной. Темные глаза, несомненно, были прекрасны, но они не искрились внутренним светом, а словно отражали свет фонарей — как стеклянные. Губы императрицы двигались, когда она говорила. Двигались и ее руки, и все тело — но в этих движениях не было грации. Она походила не на изящную иву, а на марионетку.
Марионетка...
Удивленный Джорам повернулся к Симкину, но бородатый молодой человек только улыбнулся, играя оранжевым шелковым платком.
— Терпение вознаграждается, — сказал он. — Мы следующие.
А потом у Джорама уже не было времени думать о чем-то еще.
Он услышал, как будто издалека, как герольд ударил о пол своим жезлом и выкрикнул мелодичным голосом:
— Симкин, гость лорда Самуэлса...
Дальнейшие слова герольда потонули во взрыве смеха, раздавшемся из толпы. Симкин, наверное, выкинул какую-то нелепость или что-то в этом роде. Джорам был слишком взволнован и смущен, чтобы понять, в чем дело. Юноша видел, как Симкин прошел вперед. Его белоснежное одеяние сияло так же ослепительно, как облачения императора и императрицы.
Императрица. Взгляд Джорама снова невольно обратился к ней, но тут герольд объявил:
— Джорам, гость лорда Самуэлса и его семьи.
Услышав свое имя, Джорам понял, что должен шагнуть вперед, но юноша внезапно осознал, что сейчас на него обращено несколько сотен любопытных глаз. Ему живо вспомнилась гибель матери, Анджи. Тогда все люди тоже смотрели на него. Джораму захотелось только одного — убежать, спрятаться, остаться одному. Почему, почему они на него смотрят?
Император разговаривал с Симкином. Джорам видел это, но понятия не имел, о чем они говорят. Он ничего не слышал. В ушах у него шумело, как во время урагана. Ему хотелось убежать, но он не мог сдвинуться с места. Наверное, Джорам стоял бы так целую вечность, но герольд слегка подтолкнул его вперед. Герольд обязан был следить за своевременным продвижением очереди гостей, и к тому же он привык к подобным проявлениям благоговения у тех, кто впервые оказывался перед лицом его императорского величества. Спотыкаясь, Джорам шагнул вперед и остановился перед императором.
У Джорама хватило ума низко поклониться — точно так же, как это сделал Симкин. Юноша забормотал что-то, не соображая толком, что говорит. Император непринужденно перебил его, напомнив, что они уже виделись у лорда Самуэлса. Его
Юноша низко поклонился императрице, лихорадочно стараясь придумать, что сказать. Ему нестерпимо хотелось поднять взгляд и рассмотреть эту женщину, но в то же время он мечтал поскорее оказаться где-нибудь подальше отсюда и старательно отводил глаза, как и все, кто представал перед императрицей до него.
Стоя перед ней, Джорам ощутил какой-то странный, удушливый запах.
Прекраснейшая женщина в мире — так о ней говорили. Джорам решил, что должен увидеть это своими глазами.
Он поднял взгляд...
И увидел безжизненные глаза трупа.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ФОНТАН ШАМПАНСКОГО
— Во имя Олмина! — прошептал Джорам и вздрогнул. Холодный пот заструился по его лицу. — Она мертва!
— Мой милый мальчик, если тебе дорога твоя жизнь — и моя тоже, — говори потише! — негромко сказал Симкин, обворожительно улыбаясь и кивая нескольким знакомым, стоящим по ту сторону зала. Они с Джорамом находились возле фонтана из шампанского. Симкин сказал, что к этому месту непременно придут и Гвендолин, и Сарьон — и здесь они все встретятся: возле фонтана с шампанским все назначают свидания. И вправду, вокруг то и дело слышались приветственные возгласы и бурные взрывы смеха.
Фонтан шампанского вздымался на двенадцать футов вверх. Его магически обслуживала группа Прон-альбан, переодетых дворцовыми стражниками. Основание фонтана, украшенное орнаментом из рыб, было создано целиком изо льда — чтобы шампанское постоянно охлаждалось. Вино лилось из надутых губ дельфинов с блестящими глазами и из сложенных лодочками ладоней русалок. Вокруг фонтана рядами парили в воздухе хрустальные кубки. Кубки сами наполнялись шампанским и летели к гостям, которых утомило ожидание — они целых два часа простояли рядом с императором и его мертвой женой.
— Даже думать об этом считается изменой, а тем более — говорить об этом на людях, — продолжал Симкин.
— И как... как давно? — спросил Джорам, исполненный какого-то болезненного любопытства. Ему все время хотелось снова посмотреть в сторону хрустального трона.
— Где-то около года, наверное. Точно никто не знает. Она долго болела и теперь выглядит даже лучше, чем в последнее время.
— Но... зачем оставлять... Я имею в виду... Конечно, я знаю, что он ее любил, но... — Джорам поднес к губам бокал шампанского, потом быстро отставил в сторону. Его руки дрожали. — Наверное, император сошел с ума! — высказал он мрачную догадку.
— Ничуть не бывало, — спокойно сказал Симкин. — Видишь вон того человека в красной мантии, который как раз сейчас подошел к императору?
— Какой-то Дкарн-дуук? Вижу, — сказал Джорам, делая над собой усилие, чтобы отвести взгляд от мертвой женщины на троне и посмотреть на человека в красном, что-то говорившего императору.
Хотя трон был довольно далеко, Джорам разглядел, что это высокий, хорошо сложенный мужчина, а его красная мантия означает принадлежность к ордену боевых магов Тимхаллана.