Судьба в руках твоих
Шрифт:
— Нормально, все в порядке, — обмахивая лицо ладонью, протараторила она.
— Не торопитесь, — кивнул Йозэль. — Мы продолжим, когда вы будете готовы.
— Я правда в порядке, ребята, — попыталась она выдавить из себя улыбку, но выходило плохо. — Просто… эти воспоминания неподъемно тяжелые, — продолжая обмахивать свое лицо, Рахна подошла к кованной скамейке у тропы и села. — Этот камень, не примите за оскорбление, но иногда мне казалось, что именно из-за него все и случилось. Казалось, будто именно он принес беду в нашу семью, — она горько усмехнулась. — Какая же глупость!
Йозэль сделал пару шагов в сторону женщины, продолжая терпеливо слушать.
— Не знаю, как помочь вам, святой брат, — практически прошептала Рахна, склонив голову. — Я продала этот камень, даже не представляю, где он может быть сейчас. Столько времени прошло!
Йозэль кивнул.
— Скажите, вы помните, кому вы его продали? — мягко спросил он.
Рахна покачала головой, вперив пустой взгляд в землю. Лицо Йозэля на пару мгновений исказило отчаяние, но, к восхищению Суна, он быстро взял себя в руки, не позволяя лишнего в присутствии и без того страдающей женщины.
— Прости…
— Все в порядке, — легко улыбнулся Йозэль, хотя Сун догадывался, что на самом деле эмоции разрывали его на части. — Это мне стоит извиниться за то, что заставил вас снова вспоминать все это. Спасибо, что попытались помочь.
Женщина утерла едва выступившие слезы и поднялась со скамейки. На лице ее пролегли заметные тени — будто за эти минуты она сильно постарела. Всю былую элегантность и даже некоторую горделивость, с коей Рахна встречала их, как ветром сдуло, оставив после себя лишь иссушенную горем тень в неподобающе ярком наряде.
— Я хочу увидеть мою девочку, — выдохнула она.
— Если вам так будет легче, мы могли бы сопроводить вас к храму Моры, — сочувственно произнес Йозэль.
Сун мельком глянул на своего компаньона, вид которого буквально противоречил его же предложению. Лицо Йозэля заметно помрачнело. Ожидая ответа женщины, он склонил голову, дабы никто не видел сжавшихся в напряжении губ. Похоже, идея посетить городское кладбище на деле ему не по душе, чего нельзя было сказать о Рахне. Женщина вымученно улыбнулась и с благодарностью кивнула.
— Если нетрудно.
Храм Моры расположился на окраине столицы — кладбище всегда лишь растет, и ему нужно место. Маленькая часовенка в окружении могил и статуй богини смерти, не имевших никакого сходства с оригиналом, отделенная от города разве что дорогой — вот что из себя представляло самое мрачное место города. Холодным и темным оно казалось даже в разгар дня.
Городское кладбище будто не имело к Златославе никакого отношения. Оно выглядело настолько контрастно к близлежащим улочкам, что казалось отсеченным от них темным аптечным стеклом. Серый камень могил, черный металл покосившихся оградок и ни одного златолиста. Только огромные вековые ели.
В разгар рабочего дня здесь почти никого не было. Лишь редкие служители Моры, что следили за часовней да могилами, иногда сновали по протоптанным тропам.
По мощенной дорожке троица двигалась к часовне. Рахна шла заметно впереди, погрузившись в свои мысли, в нескольких шагах от нее двигались Сун и Йозэль
— Вы уже бывали здесь? — тихо спросил Сун.
— Чаще, чем хотелось бы, — раздраженно бросил Йозэль.
— Вы можете рассказать. Рахна ушла вперед, никто не услышит вас. Вас что-то пугает в храме Моры?
Йозэль покачал головой.
— Это место смердит отчаянием, — он повел плечами, на мгновение втянув голову. — И напоминает о прошлом. Знаешь, большинство столичных заказов я получил именно здесь. Ночью, в часовне, когда монахи уходили, а сторож за пару серебряных делал вид, что ничего не видел, — он ядовито усмехнулся, но уже через секунду его лицо вновь выражало лишь глубокую задумчивость. — Никогда не любил это место. Здесь даже воздух холоднее. Хотя в то время деньги неплохо заглушали лишние чувства.
— Сожалеете о прошлом? — спросил Сун, надеясь, что верно уловил суть.
Но Йозэль лишь вновь покачал головой.
— Отчасти. Но дело не в этом. Сейчас мне плевать на прошлое. Я на грани того, чтобы потерять будущее. И у меня, как назло, нет ни одной идеи. Я даже подумал, обратиться к бывшим патронам, но в таком состоянии мне нечего предложить им взамен.
Сказав это, Йозэль затих. И вовремя. Они уже очень близко подошли к часовне.
Небольшая круглая башенка из все того же серого камня с единственным входом и парой узких окон встретила их тяжелой тишиной, разрываемой лишь потрескиванием редких свечей, которые обычно жгли над могилами, когда умерших провожали на тот свет. Люди верили, что крошечные огоньки помогут душам пробраться через морской туман во владения Моры и не потеряться. Позже же жгли благовония, для упокоения души на том свете.
Если не брать в расчет кладбище, этот храм казался самым бедным из тех, что Сун успел повидать. Здесь не было никакой лепнины, ни единого изображения и даже крошечного изваяния. Лишь из стен будто вырастали каменные полки с погребальной атрибутикой, да посреди здания чуть возвышалась небольшая купель с прозрачной чистой водой, символизировавшей море.
Впрочем, не мудрено. К богине смерти не приходили выпрашивать подарки, не сетовали на судьбу. Здесь не возносились мольбы, все они звучали за пределами крошечной часовни, окропленные слезами живущих. Мольбы, которые Мора никогда не услышит.
Сун вздохнул и с трудом оторвал взор от поблескивавшей в неровном свете воды.
Боги не слышат. Богам все равно.
Это была одна из первых вещей, что Суну пришлось освоить после изгнания, но даже спустя месяцы принять ее было тяжело. В Редайнии ему казалось, что могучие сущности заботятся о людях, любят их, как детей своих, и помогают по мере сил. Даже издевки и унижение, которые парень пережил в ските, тогда воспринимались им как временная трудность, испытание, ниспосланное свыше, урок, что нужно усвоить. В самые тяжкие минуты он ощущал призрачную поддержку.