Судьба-волшебница
Шрифт:
Сомневаюсь, что он очень нуждался в моей признательности. Когда мы покидали квартиру, вид у него был кислый.
– Ты в меня влюбился? – проявила я интерес, садясь в машину.
Левандовский поперхнулся, посмотрел так, точно у меня вторая голова вылезла, и спросил:
– С чего вдруг такой вопрос?
– Что за манера не отвечать прямо?
– Нет.
– Нет?
– Я не влюбился.
– Хорошо, что не врешь. Я все равно не поверю.
– И правильно.
– Почему? Я не в твоем вкусе?
– О логике ты, понятное дело, никогда не слышала?
– Это ты к чему?
– К твоим дурацким
– Не умничай, я прекрасно помню, что говорила. Непонятно, чего Стася так разошлась. Я подумала, это ты ей голову морочишь.
– Головы тут морочишь только ты. Завтра выкачу тебе такой счет, что мысли о моей влюбленности махом исчезнут.
– Как-то это не по-польски.
– Тогда молчи. Куда ехать? – опомнился он, а я сладенько улыбнулась.
– Кто тут говорил о логике? Сначала молчи, потом вопрос задаешь…
– Ответь на него и молчи.
Я объяснила, где укрывался Гора. Левандовский завел машину, и мы наконец тронулись с места. По дороге я время от времени ловила на себе его взгляд, ясновельможный казался раздраженным, создавалось впечатление, что ему очень хочется высказаться, однако он хоть и с трудом, но сдерживается. А я подумала: надо как-то расположить его к себе. В надежде, что он выболтает все страшные тайны. Глупость, конечно. И свои не выболтает, и о моих узнает, чего доброго. После стрельбы на свалке я понятия не имела, как относиться к Левандовскому: с одной стороны, он меня спас, рискуя жизнью, между прочим. С другой – тип он мутный, и после моего чудесного спасения яснее для меня не стал. Он точно был во дворе дома Арни тем вечером и запросто мог оказаться убийцей. Ужас как не хотелось думать о нем такое. Но то, что он терпел нас со Стасей и до сих пор не сбежал, скорее, подтверждало его вину, чем освобождало от подозрений. И меня спас, потому что я ему нужна для каких-то целей. А может, Стася в кои-то веки права, и он, как истинный поляк, бросился спасать женщину? «Как последний дурак» в нашем случае прозвучало бы куда естественнее.
В общем, я ему не доверяла, но очень хотела выведать его тайны. Для этого проще всего прикинуться влюбленной. Может, взять его за руку? Я положила свою руку поверх его руки и улыбнулась.
– Что? – спросил он сурово, но руку не убрал.
– Ты меня спас.
– Дурака свалял.
– Я серьезно. До меня только сейчас дошло, как скверно все могло обернуться…
– Ну, все-таки дошло… – пожал он плечами.
– Спасибо тебе, – с чувством заявила я.
– Что ты затеяла? – нахмурился он.
– В каком смысле?
– В смысле странных перемен в поведении? Похоже, на уме у тебя какая-то пакость.
– Вот идиот, – покачала я головой. – Ты меня спас. У меня возник к тебе интерес. Это естественно.
– Как для кого. Не сунулся бы, и одной головной болью стало бы меньше. Это все Стася. Не могу отказать старушке. Воспитание. – Он страдальчески вздохнул и добавил: – Ты бы лучше подумала, с какой стати твоему Горе в тебя стрелять.
– Он решил, я что-то разнюхала, – вздохнула я, тема оказалась весьма болезненной. – Я ему писала, что у меня есть сведения…
– Врала, по обыкновению?
– Я – честная девушка. Почти не вру. Если только для дела. А рассказать я хотела об Арни и еще о дружбе
– А они дружат?
– Похоже, да.
– И Гора решил с перепуга тебя застрелить.
– Сам бы вряд ли до такого додумался, – снова вздохнула я. – Может, Ирка и смогла бы его убедить, но…
– Он был сильно расстроен и промазал? – Левандовский усмехнулся и добавил: – У меня другая версия.
Но свой рассказ он отложил на потом. Мы подъехали к церкви, оставили здесь машину и начали спуск в овраг, пройдя вдоль забора примерно метров пятьдесят. Из мастерской нас вряд ли увидишь. Левандовский шел впереди, я оступилась и едва не упала. Он успел меня подхватить.
– Я не нарочно, – честно предупредила я, глядя на него снизу вверх, свет фонаря с трудом доходил сюда, образуя на его лице причудливые тени.
Мы стояли слишком близко друг к другу, и я некстати подумала: он мог бы меня поцеловать. Все-таки большое свинство, если он в этой истории персонаж отрицательный.
– Не кокетничай со мной, – буркнул он. – Поляки привязчивые. И что ты будешь с этим делать?
Он отстранился и начал спуск, правда, все еще держа меня за руку. Я не нашла достойного ответа и промолчала. Еще находясь у церкви, мы видели, что ни в одном из окон мастерской, обращенных в нашу сторону, свет не горит. А теперь, подойдя вплотную, убедились: и с другой стороны окна темные. Маловероятно, что Гора спит, возможно, он еще не вернулся.
– Устроим засаду? – предложила я.
Левандовский ничего не ответил, направился к двери, я за ним. Он подергал навесной замок, а я заглянула в окно той самой комнаты, где в прошлый раз видела Гору. Окно было завешено плотной тканью, не шторой, скорее покрывалом или тонким одеялом. Наверное, друг детства не хотел привлекать внимания к тому, что по вечерам в мастерской горит свет.
Левандовский все еще стоял возле двери и возился с замком, а я вспомнила о его навыках взломщика и мысленно чертыхнулась. Нет, законопослушные адвокаты так себя не ведут. Он снял замок и вопросительно взглянул на меня, а я зашептала:
– Устроим засаду в доме. Ты войдешь, я запру замок, чтобы он ничего не заподозрил, а потом влезу в окно.
– Гениально, – в ответ шепнул он. – Но для начала просто осмотримся, – и распахнул дверь.
Я только головой покачала. А если Гора вернется как раз в это самое время? Закон подлости еще никто не отменял. Не успела я выразить свою мысль словами, как Левандовский щелкнул выключателем. Я зажмурилась от яркого света и зашипела:
– Ты с ума сошел? Он же увидит свет…
Не слушая меня, Левандовский направился к ближайшей комнате, заглянул в нее и пошел дальше, от двери к двери.
– Ты уверен, что он сюда не вернется? – спросила я. И тут же подумала: «А если Гора все-таки здесь? Затаился и сейчас начнет стрелять?» Замок на двери мало что значит, мог навесить его, выбравшись в окно, а потом так же вернуться.
Левандовского это, кажется, совсем не заботило. Он вошел в комнату с телевизором и включил свет. На диване валялась толстовка, на полу неподалеку бутылка водки. Марк подошел, понюхал, отставил бутылку в сторону. Рядом с диваном табурет, деревянный, тяжелый, с массивными перекладинами для ног. Ясновельможного он неожиданно заинтересовал. Он присел перед ним на корточки и принялся внимательно разглядывать.