Судьба, возможно, ты ошиблась
Шрифт:
Не успела додумать, как отшатнулась, и челюсть моя чуть на пол не уронилась. Легко перемахнув через сидящих оборотней, а за компанию — и через костер, предо мной мягко приземлился огромный черный лев. Откуда-то с неба спикировал ястреб и примостился на спину вновь прибывшего. Все оборотни приняли свою животную ипостась и склонили лохматые головы перед своим «начальником».
Так это и есть Сиятельный? Я недоуменно рассматривала отливающую в свете костра синим блеском шерсть льва. Хищник укоризненно посмотрел на меня. Как будто понимал, что я сейчас думаю.
Не, а в самом деле, чего он —
Лев снова бросил на меня теперь уже насмешливый взгляд, и в ту же секунду на его месте стоял удивительно красивый молодой парень с огненными до пояса волосами. Огненными не в том смысле, что рыжими, а по настоящему из огня! Языки пламени искрились и вспыхивали. Ястреб теперь гордо восседал на плече парня. Вот это ни фига себе! Не успела я додумать предложение до конца, как получила легкий подзатыльник, и в голове у меня раздался голос: «Веди себя уважительно, дитя».
Это про меня? Я дитя? Да давно ли сам из ползунков…?
Тотчас же получила подзатыльник более весомый: «Не зли меня, дитя. Это не в твоих интересах». Я сразу же капитулировала и даже руки подняла, признавая поражение. Лишь бы он рассудил по справедливости.
Еще один взгляд оранжевых глаз в мою сторону, и я быстро прикрыла рот руками и даже зажмурилась и покивала головой, показывая, что молчу-молчу. Потом чуть приоткрыла глаза.
Сиятельный осмотрел склонившихся перед ним волков и Дина и негромко сказал:
— Ты пытаешься продемонстрировать свое неуважение ко мне, оборотень, не принимая свою вторую ипостась?
Дин, не поднимая головы, коротко ответил:
— Нет, Сиятельный.
— Тогда покажи всем свою сущность, — приказал бог с огненными волосами. И тут же на месте Кордэвидиона появился грозный свирепый хищник. Я как стояла, так и уселась на землю в полнейшем шоке. Не каждый же день узнаешь, что твой муж — тигр.
— Садитесь, — приказал Сиятельный, и все молча, приняв человеческий вид, двинулись на свои места. Дину было указано на место напротив Барса с другой стороны костра, куда мой муж безропотно и направился. Мне же было велено сесть метрах в трех за пределами мужского круга. Я пожала плечами и уселась, куда предложили. Какая разница, где сидеть, земля кругом одинаковая?
— Два альфы — одна самка, — задумчиво повторил Сиятельный. — И обоим приходится истинной парой. Я должен подумать, — потом посмотрел на меня: — Может, ты нам что-нибудь споешь, дитя, пока я буду принимать решение?
— Спою? Сейчас? — захлопала я глазами, до конца не веря, что он это предложил серьезно. — Как я могу петь, у меня и гитары нету?
Сиятельный протянул ко мне свою руку, и в ней тотчас материализовалась гитара. Причем не та, на которой я играла во дворце, а лично моя. Та, на которой я брала первые в своей жизни аккорды. Та, у которой звук был чистый и глубокий. Та, которую я обожала, как живое существо.
Не успела я прикоснуться к любимому инструменту, как уже точно знала, что сейчас спою. Я почти не говорила этого своему мужу, так хоть напоследок немного наверстаю, если решение божества оборотней окажется не в нашу пользу.
Я уселась поудобнее и запела самую любимую песню Вандочки Сеудовны, которую мы иногда с ней пели в два голоса, чтобы поделить боль, не оставляющую
— Покроется небо пылинками звезд…
И выгнутся ветки упруго:
Тебя я услышу за тысячи верст –
Мы эхо, мы эхо — мы долгое эхо друг друга!
Я бросила взгляд на Дина и поразилась. У него было такое выражение лица, как будто он только что увидел перед собой привидение, или услышал то, чего никак не ожидал услышать. Я пожала плечами и продолжила:
— И мне до тебя, где бы я ни была,
Дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала,
Мы нежность, мы нежность — мы вечная нежность друг друга!
У меня за спиной раздался резкий хруст веток, и я, вздрогнув, резко оглянулась: около десятка волков медленно приближались ко мне сзади, отрезая все пути для побега. Только вот побега даже и не планируется. Мужа я здесь не оставлю. Похоже, сейчас и конец мой подкрадывается. Но, как некогда написал один уважаемый мной человек: «Коль дожить не успел, так хотя бы допеть». И я, наплевав с высокой горы на все опасности мира, встретилась взглядом со своим любимым и дальше пела лишь для него одного:
— И даже в краю наползающей тьмы,
За гранью смертельного круга
Я знаю, с тобой не расстанемся мы –
Мы память, мы память — мы звездная память друг друга!
И тут, как по заказу, в небе промелькнула падающая «звезда», потом еще и еще…
Я опасливо оглянулась назад и удивилась: за моей спиной стояли женщины. Никакой угрозы ни в их взглядах, ни в позах я не почувствовала, и сердце мое встрепенулось от робкой надежды: они пришли сюда поддержать меня.
Когда я, еще улыбаясь, снова повернулась к костру, безбашенный Бешеный Барс, очевидно, понял, что решение будет не в его пользу и, мгновенно обернувшись волком, черной стрелой кинулся на меня.
Я оцепенела, увидев, как снова ожил мой сон, который я видела при первом знакомстве с Вратами Мира — на меня надвигались желтые как луна беспощадные глаза с жаждой убийства во взгляде.
Дин сорвался с места, оборачиваясь тигром, но я знала, что он не успеет остановить волка. Поэтому я подскочила и, размахнувшись изо всех сил, треснула нападавшего гитарой по бестолковой башке.
Гитара рассыпалась у меня в руках, а оборотень отлетел в сторону и встретился в воздухе с взметнувшемся в прыжке Дином. Они оба грохнулись на землю и оскалились друг на друга. И только волк попытался напасть, как огромная оранжево-черная лапа ударила его сверху по загривку. Послышался леденящий душу хруст, и, издав предсмертный вопль, вожак волчьей стаи закончил свой жизненный путь.
Наступила звенящая тишина. Взгляды всех присутствующих обратились к так и стоявшему на своем месте Сиятельному. Бог оборотней медленно подошел к Кордэвидиону, ожидающему приговора, и посмотрел на него в упор:
— Ты в своем праве, тигр. Забирай свою женщину, и уходите. Никто не посмеет вас тронуть.
Мой супруг уважительно поклонился воистину божественному судье и повернулся ко мне. Я, взвизгнув от радости, рванула к Дину и с разбегу запрыгнула ему на руки. Уже немного привыкший к тому, что я хорошо прыгаю, супруг даже не покачнулся, лишь крепко прижал меня к своей груди.