Судьба всегда звонит дважды
Шрифт:
Они сидят в гостиной, Маша на диване, Бас пристроился на полу, возле ее ног, совершенно по-кошачьи подставляя ей голову на предмет погладить. Попытка посмотреть телевизор с треском провалилась, в переводе Баса то, что с виду казалось романтической комедией, звучало как трэш. Комментарии такие, что Гоблин бы позавидовал.
– Вась?..
– М?
– устраивая поудобнее голову на Машиных коленках.
– А ты уже решил... чем будешь заниматься?
Он молчит. Молчит так долго, что она
– Решил.
– И что это?
– осторожно.
– Знаешь, Маш, - голос его задумчив.
– Я ведь думал об этом. Давно думал. И много. Понимаешь...
– вздыхает, - я уже не смогу... быть кем-то иным. Без гор не могу. Я в офисе сдохну. Даже если пойду учиться, получу какое-то образование специальное - экономическое там...
– тут его совершенно неосознанно передернуло, - или еще какое... Без толку это. Я только здесь, - неопределенный жест в сторону невидных сейчас из шале, но бывших вокруг повсюду гор, - смогу как-то существовать.
– Но ты же не сможешь...
– как бы поаккуратнее сказать?!
– как раньше...
– Нет, конечно, - он говорит спокойно, может, лишь легкая тень сожаления в голосе.
– Это даже не обсуждается. С про-райдерской карьерой покончено.
– Что тогда? Будешь спасателем, как отец?
– О, нет! Как отец точно не буду. Он... таких, как он, больше нет. Лучше его быть невозможно, а хуже - не хочу. Он... он понимает горы, он их чувствует. Не знаю, как объяснить. А я так не могу. Для меня горы - это средство для получения фана, кайфа. Среда обитания, средство... но я не понимаю их так, как батя.
– Тогда кем?
– Ты будешь смеяться.
– Не буду.
– Я решил стать инструктором.
– Инструктором?
– она удивлена. Вспоминает тех инструкторов, что встречались ей.
– Что, будешь симпатичных беспомощных дамочек на лыжах учить кататься?
Теперь уже удивлен он. Поворачивает голову, смотрит ей в глаза.
– Маша, что за тон? Ты что...
– неверяще: - ревнуешь?!
– Да!
– пальцы неосознанно вцепились крепче в его волосы.
– Извини, забыла предупредить! Я ужасно ревнивая! Просто ужасно!
– Запоздало предупреждение, - весело хмыкает он.
– Куда теперь деваться-то... Нет, Маш, я неправильно выразился. Я... тренером хочу стать.
– Подумал и добавил: - Детским тренером.
– Детским тренером?!
– Я понимаю, - он невесело усмехается, - это звучит смешно. У самого еще... молоко на губах не обсохло, а туда же, в тренеры! Но... я когда у отца был, ребятню видел из секции. Свое детство вспомнил... А потом, позже, знаешь... Бывало, тренируешься в парке.. отрабатываешь там что-нибудь. Пацаны подходят, лет по десять-двенадцать, автограф попросят или показать что-нибудь
– И мне тоже так кажется, - Маша совершенно искренне соглашается. Во-первых, детский тренер - это довольно безопасно, а для нее, это, как ни крути, очень важно. А во-вторых... она действительно так считает. Что у него получится.
– Ты очень хороший учитель. Я помню, - мягкая улыбка, - как ты мне стойку исправил.
– Значит, решено?
– Тебе что, требуется мое благословение?
После паузы:
– Знаешь... да.
Она даже не находит, что сказать. Наклоняется и крепко обнимает его за плечи. Ее самый дорогой и любимый человек.
______________
Их секс-марафону положила конец физиология. На Маше самые простые, скромные трусики и Басова футболка. Они лежат на постели, он обнимает ее со спины, положив руку на живот.
– Бас, прекрати себя вести так, будто я при смерти. Это всего лишь месячные.
– Тебе было больно!
– Я выпила таблетку! И уже не болит. Почти.
– Я не хочу, чтобы тебе было больно, - ей в шею.
– Все в порядке, параноик.
А, кстати, о паранойе...
– Маш, тебе же рано или поздно придется возвращаться... домой.
– Наверное, да...
– Скажи мне, только честно. ОН настраивал тебя... против меня?
Маша отвечает после паузы:
– Вась, это совсем не важно.
– Важно! Значит, настраивал?
Маша поворачивается к нему лицом.
– Я люблю тебя. Это моя жизнь, и я сама решаю - кого мне любить. Пусть ты не нравишься папе...
– Маш, он сильно на тебя наседает? По поводу того, какой я козел?
Она морщится, вздыхает.
– Какая разница? Это не важно...
– Сильно?!
– Ну... он недоволен, так скажем. Но я его не особо слушаю, ты не подумай...
Он вдруг стискивает ее так, что она охает от боли, а он лишь чуть ослабляет давление рук.
– Не хочу! Не хочу отпускать тебя к нему! Не хочу, чтобы он говорил тебе всякую дрянь обо мне! Маш...
– он боится сказать прямо, что не исключает возможности, что Машкин отец может как-то... отдалить их друг от друга. А то и совсем развести. Он ее отец, она его любит и ценит его мнение, и во многом зависима от отца, как бы она сама не утверждала обратное. А сам Бас... у него никаких прав на Машу нет и в помине!
– Вась, да не думай ты о нем... Он изменит свое мнение, я уверена. Надо только подождать. Что мы еще сделать можем?