Судьба Желаний
Шрифт:
– Я ни за что не стану убивать невинного человека ради своих целей.
– Как скажешь, – устало произнес старик, – эта привычка есть только у правителей.
***
Молодые люди стояли в тени трехэтажного, каменного дома почти в центре города Аркан. Котлер осмотрелся и заметил, как немногочисленные прохожие обходят этот дом стороной и косо взирают на них.
– Это здесь? – дрожащим голосом спросил Котлер, с толикой надежды на то, что они ошиблись местом.
– Да,
– Ты уверен?
– Абсолютно.
День был солнечный, цвела весна, но вокруг этого дома расстилалась тень. В размерах он был как три дома Котлера вместе взятых, однако без прикрас; стены простые, без выгравированных фигур, узоров, даже без цветов на подоконниках. Просто темные, сырые стены и окна, что в целом напоминает больше коробку, чем чье-то жилье.
– Дом графа Ландфила, – подчеркнул Чатлер.
– Он правда сгорел дотла?
Друг утвердительно кивнул.
– В Великом голодном восстании, мятежники спалили дом вместе со всеми, кто был внутри. На тот момент Сэр Ландфил был еще ребенком, говорят его тело сгорело до углей, и только боги знают, как он выжил, – Котлер издал нервный, писклявый смешок, озирая массивные стены, – позже мятеж подавили, дом восстановили, а граф Ландфил отдал почти все свое состояние в казну и навсегда отрекся от дворянских титулов.
Чатлер медленно и неуверенно поднялся по ступеням и постучал, напоследок обернулся на друга, тот косо посмотрел в ответ. Глухой звук эхом раздался изнутри, будто кроме пустых стен там больше ничего не было. Позже послышались торопливые шажки, замок отворился и в проем высунулась маленькая голова девочки, с волосами цвета грязи. Чатлер посмотрел на друга.
– Ну-же, иди.
Котлер вздрогнул, будто проснулся, снял кепку, поднялся по лестнице, девочка открыла дверь впуская гостей. Котлер вошел, обернулся, но друг остался снаружи.
– Ты не пойдешь?
– Ну, я, пожалуй, здесь подожду, – махнул он рукой с глупой улыбкой на лице.
– Скотина, – едва слышно, сквозь стиснутые зубы и натянутую улыбку прошипел Котлер.
Он нервно мял кепку из овечьей шерсти, взирая в темные углы кабинета и темные глазницы старика. При виде его изувеченного лица, Котлер почувствовал жалость, но в то же время и облегчение за себя, что он, по крайней мере, здоров.
Шелковый хук на старике блестел под лучами солнца. Котлер посмотрел на свою одежду: серая от грязи рубаха, которую еще носил его отец, сшитый жакет, залатанный в трех местах, подаренный матерью на день рождения пять лет назад, и мешковатые брюки с маленькими дырками. Он был обычным сыном фермера, простым парнем с амбициями соответствующие фермеру, с желаниями, не превышающие его касту, поэтому, сам до конца не понимал, что здесь делает.
– Слышал, вы помогаете людям? – взволнованно спросил Котлер.
– Я не делаю ничего, кроме как говорю людям, что делать им.
– Но это же можно назвать помощью?
– Зависит от того, как посмотреть на проблему. Какая проблема
– По соседству с нашей фермой располагается еще одна ферма дядюшки Пори, у него есть дочурка, с которой мы с самого детства дружим. Я был всегда рядом, когда ей было плохо, она была всегда рядом, когда было плохо мне. Я делился с нею радостью, когда был счастлив, как и она со мной. Но недавно, она поделилась радостью, которая сделала меня несчастным. Она рассказала, как ей сделал предложение какой-то вояка, имени уже не помню. В общем, я так и не признался ей в любви. Зачем ей вояка, который в любой момент может отправится в поход и погибнуть? Ей богу, не понимаю этих девиц. Я влюблен в нее всем сердцем и хочу, чтобы она чувствовала то же самое.
– Ты хочешь, чтобы девушка стала твоей?
Котлер поднял жалостливые глаза.
– Да, – ответил парень.
Ландфил поднял ладони и прислонил к ушам, в комнате моментально потеплело, воздух потяжелел, дышать стало трудно. Губы старика что-то шептали, он водил головой из стороны в сторону, будто пытался сконцентрироваться то на одном голосе, то на другом. Минуту спустя он отнял ладони от ушей, в комнате ощутимо стало прохладнее, вернул руки на стол.
– Ты должен ограбить странствующего торговца и выкинуть награбленное, ничего не оставив себе.
– Что значит выкинуть награбленное?
Старик устало выдохнул.
– Это значит то, что значит. Если ты это сделаешь, девушка вернется к тебе и больше никогда не покинет.
После этих слов, Котлер мечтательно поглядел в окно, заулыбался.
– Где и когда мне это сделать?
– Тебе решать. Я говорю только то, что нужно сделать. Не более.
– Хорошо, я вас понял, сэр, – он встал из-за стола, благодарно кивая и кланяясь, будто все его проблемы уже решены. Котлер выскочил за дверь, оставив ее открытой.
Минутой позже вошла девочка, подошла к полкам, взяла одну из книг, уселась напротив Ландфила, закинув ноги на стол, открыла книгу на одной из страниц и прошлась глазами. Услышав шелест страниц, старик улыбнулся. Это единственное, что радовало его в последние годы, когда она приходит и читает для него. Он вспомнил первые дни, когда девочка даже не умела читать; она описывала, как выглядит буква, а он по памяти, говорил, как она звучит. Теперь она читала вполне неплохо, и он планировал научить ее другим языкам.
Несколько лет назад, глубокой ночью, Ландфил услышал какие-то шаги и решил, что грабители проникли в дом. Старик выбрался из постели и побрел по коридорам в сторону кухни, откуда издавался шорох. Он не испытывал ни страха, ни храбрости, скорее, был бы рад, если грабители вдруг заметят его, достанут кинжал и прикончат, закончив его бессмысленное существование. Но этим грабителем оказалась маленькая девочка в мешке вместо одежды. Увидев старика, она не испугалась, не зарыдала, а только жадно хрустела высохшим хлебом и глядела на него своими большими глазами, отражавшие лунный свет из окна. С тех пор девочка осталась с ним и, кое как, ухаживала, взамен получив крышу над головой, пищу и образование.