Судьба. Мрачные души
Шрифт:
Он сделал сальто в воздухе и с ловкостью пумы приземлился на ноги.
Волк все еще катался по снегу.
Уильям воспользовался преимуществом и тут же набросился на него. Он прыгнул, нанеся сильный удар в живот, после чего снова попытался встать на ноги. Удар впечатал волка в ствол старого дуба, в итоге расколов его надвое. Но раздавшийся громкий звук был не треском дерева, а хрустом сломанных костей.
Тишину охватил горький вой.
Зверь рухнул на землю.
Уильям осторожно подошел к павшему телу и ткнул его босой ногой.
Глаза
Паника охватила Уильяма. Нет! Он опустился перед зверем, который уже начинал превращаться в человека.
– Даниэль! Даниэль, очнись! Он похлопал его по лицу и встряхнул, в отчаянии пытаясь разбудить его. Давай же, идиот, не делай этого со мной! – крикнул он в страхе.
Осознание того, что Даниэль был ранен по его вине заставило его горло сжаться. Игра зашла слишком далеко, и несчастный случай был лишь вопросом времени.
Уильям приобнял его и наклонился к лицу, чтобы проверить дыхание. Но ничего не почувствовал. Он зло затряс головой, прогоняя из головы дурную мысль. Уильям упрямо положил руку другу на грудь, ища какой-нибудь признак жизни.
Он закрыл глаза, сосредоточенно прислушался и уловил слабый стук сердца, повторившийся еще раз через несколько секунд, но чуть более приглушенный. Он затаил дыхание и стал ждать. Третьего не последовало. Сердце Даниэля остановилось.
Уильям встал, отказываясь верить в то, что только что произошло, и закрыл глаза.
– Нет, нет, нет, нет…
Внезапно он услышал сдавленное хихиканье.
Он стиснул зубы. Эта паршивая собака посмеялась над ним. Он открыл глаза и посмотрел на лежащего на спине Даниэля. Его обнаженное тело тряслось от громкого хохота.
Даниэль обхватил живот, но как бы он ни старался унять приступ смеха, ничего не выходило, и он едва смог выдавить членораздельное извинение.
– Прости… прости меня. Ох… я… умираю, – он почувствовал резкую боль в боку. – Если бы ты только видел свое лицо…
Даниэлю только что исполнилось семнадцать, и он уже был намного выше и сильнее двух его старших братьев. У него были вьющиеся волосы цвета воронова крыла, доходившие до плеч и угловатое лицо, на котором выделялись большие темные глаза, в данный момент искрящиеся весельем.
Уильям скрестил руки на груди и поджал губы, изо всех сил стараясь казаться злее, чем он был на самом деле. И это сработало. Даниэль уже не был так уверен, что шутка показалась Уильяму такой же забавной, как ему.
– Да ладно, хватит дуться! – Он вскочил на ноги и стряхнул с волос снег. – Возможно, я немного переборщил в конце. Но сегодня мне удалось удивить тебя! – восторженно воскликнул он. – Ты всегда выводил меня на чистую воду, но не сегодня!
Выражение лица Уильяма было холодно. Глаза еще были налиты кровью, а на губах застыла зловещая гримаса.
– Хорошо, я прошу прощения! – раскаявшись, извинился Даниэль.
Уильям уставился на него, не мигая и издал низкий предупреждающий
– Ты до смерти напугал меня.
– Ты и так мертв, – хохотнул Даниэль.
– Так бы и спустил с тебя шкуру, – он схватил Даниэля за шею и взъерошил ему волосы свободной рукой. Он немного смягчился и даже позволил себе рассмеяться. – Тебе крупно повезло быть моим лучшим другом, потому что, в противном случае, я бы сейчас прятал твой труп в какой-нибудь норе.
– Ты хотел сказать твоим единственным другом, – ответил Даниэль, вырываясь на свободу из объятий, в которых начинал задыхаться. Он пощупал бок в том месте, где виднелся большой синяк и заметил виноватое выражение лица Уильяма. – Спокойно, это всего лишь пара ушибленных ребер, к тому же мое тело быстро восстанавливается, помнишь?
Вампир кивнул и похлопал его по плечу.
– Поищем твою одежду.
Они пошли назад, созерцая разруху, которую оставили после себя.
Уильям был поглощен своими мыслями, и Даниэль периодически мельком поглядывал на друга. Он был знаком с вампиром не так давно, но уже знал почти все, что можно было знать о нем.
Уильям родился в Ирландии в 1836 году в маленьком прибрежном городке под названием Уотерфорд. Он был единственным ребенком Эйлин Фаррелл, молодой учительницы музыки, овдовевшей еще до рождения мальчика.
Когда Уильям был еще совсем маленьким, в их жизни появился человек по имени Себастьян Крейн, английский дворянин, чья загадочность и привлекательность, вдобавок к огромному состоянию, делали его одним из самых богатых и влиятельных люди в Англии. Ему не составило труда убедить Эйлин переехать к нему во дворец. Он нанял ее гувернанткой для своей дочери Мари, девочки того же возраста, что и Уильям, которую он еще младенцем взял из сиротского приюта.
Прошло время, и никого не удивило, когда Себастьян женился на Эйлин и усыновил ее ребенка. Его любовь к ним обоим была очевидна с первого дня. Все говорили о том, как молодой аристократ обрел новую жизнь после встречи со своей новоиспеченной женой, создав прекрасную семью, коей они все являлись, включая Роберта, сына Себастьяна от первого брака. Погруженный в себя, угрюмый мальчик принял Уильяма как настоящего брата, защищая его от всех и вся, даже когда в этом не было необходимости.
А потом кое-что произошло.
Это был канун нового 1859 года, и день рождения Уильяма. Семья была готова сесть за праздничный стол. Эйлин и Мари бегали вокруг стола, внося последние коррективы в сервировку, в то время как Роберт и Себастьян болтали у камина, обсуждая следующую вылазку на охоту.
Единственный, кто казался отчужденным от всеобщего оживления, был Уильям. Сидя у окна столовой, он перебирал в памяти каждую деталь того последнего дня в году, когда впервые поцеловал Амелию, свою невесту. Сосредоточившись, он мог, как тогда, почувствовать вкус ее губ. Он закрыл глаза, снова представляя эту сцену.