Судьба
Шрифт:
— Скай… милый… почему именно ты? Почему? — продолжала рыдать в подушку Блум, — Вернись, Скай! Пожалуйста…
Блум не могла жить без него. Скай настолько стал ей ближе, что Блум даже перестала испытывать симпатию к Икинцыцы 1. Он ей нравился, но решительные действия Ская и его преданность оказались сильнее, чем ее маленьких чувства к бывшему хулигану. Икинцыцы 1 она воспринимала исключительно другом, максимум братом, но точно не объектом симпатии. Она искренне любила Ская. Да, Икинцыцы 1 тоже потерял свою вторую половинку, но она больше не хотела найти себе
Утро, 16 сентября…
0. В пригороде был слабый ветер. Погода была пасмурной и чуть прохладной — чувствовалась осень. Для кого-то сегодня был обычный день, а для кого-то траур.
Ями стояла одна во дворе университета. Макс «Злодей» еще не появился, а остальные присутствовали. Представители первой группы сидели внутри в кабинете, причем Блум и Икинцыцы 1 еще не явились. И Скай с Рэйнбоу больше не появятся. Вторая группа была почти в полном составе во дворе. Том и Снейк дурачились где-то, а Экхард…
Он снова отошел от остальных и отправился за угол университета. Ями это заметила и решила проследить за ним. Он ей лично никогда не нравился, потому даже не общались, хоть и состояли в одной команде. Подойдя сзади, она скрылась за угол и решила подслушать Экхарда, благо он стоял недалеко.
— Слушаю, Валтор, — Экхард принял вызов.
— Ну? Как там Блум?
— Еще не явилась.
— Когда она будет идти домой, проследи за ней и узнай адрес. Потом сообщи мне — и я ее обрадую. Я сумею ее успокоить, аха-ха-ха-ха!
— Оставь бедную девушку. Хотя бы подожди…
— Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЖДАТЬ, ТУПАЯ СКОТИНА! — Валтор настолько громко крикнул, что Ями услышала, — Действуй. Сегодня же Блум будет у меня.
— Хорошо, — Экхард опустил голову.
— «Валтор? Он хочет заполучить Блум? Ну, Экхард… Теперь ты попался», — чуть зло прошипела Ями.
3. Экхард развернулся, чтобы вернуться во двор университета, как увидел перед собой Ями, которая скрестила руки на груди. Она зло смотрела на него. Сам Экхард понял, что выдал себя. Он опустил голову, ибо чувствовал вину.
— Ты все слышала? — тихо спросил он, впервые заговорив с Ями.
— Ты мне никогда не нравился. Теперь ясно, почему, — Ями тут же схватила за шкирку, — Ты работаешь на бандита? Так его Валтором кличут? Это он изнасиловал и убил Рэйнбоу? Это он убил Ская?
— Да, — признал Экхард, за что тут же был прижат к стене.
— Ты понимаешь, что в их смерти лежит твоя вина? Ты знаешь, что ты натворил, Экхард? Теперь ты должен перед нами объясниться.
— Но…
— Заткнись, предатель! — она ударила его в пах с такой силой, что тот чуть вскрикнул от боли и резко сел на колени, а потом Ями вытащила телефон и позвонила Максу, — Алло, милый. Ты где?
— Привет, Ями. Я иду в универ. Что-нибудь новенькое есть?
— Да. Я поймала Экхарда спаличным, — ответила Ями, — Приходи. Устроим ему допрос.
— Окей. Через 5 минут буду там.
— И я тебя, — Ями улыбнулась от его слов, а когда они закончили разговаривать, она сменила свое лицо на злое и посмотрела на Экхарда, — Я бы убила тебя на месте, но в твоей голове много полезной информации. Если не хочешь, чтобы узнал о твоих происках весь университет, ты должен нам все рассказать. А сейчас ждем Макса.
Экхард замолчал, ибо понял, что план Валтора провалился. По крайней мере, Экхард не хотел исполнять его волю. Он готов был выдать всю информацию о Валторе, чтобы Макс потом сообщил Икинцыцы 1. Ями решила проконтролировать предателя.
0. Тем временем первая группа сидела в черно-белых тонах. Никто не явился в цветной одежде, ибо смерть Ская считалась равнозначна смерти родного члена семьи. Недавняя потеря Рэйнбоу, а теперь и Ская убила в них счастливую атмосферу. Не явились Икинцыцы 1 и Блум. Впрочем…
В кабинет вошла Блум. Все посмотрели на нее и увидели ее измененной. кожа стала бледной, а глаза опухшими. Сама Блум была одета в черную траурную одежду, даже косынку черную накинула на голову. Ее рыжие волосы были видны, но Блум оделась более скромно. Ее лицо ничего не отражало, кроме печали. Но по лицу было ясно, что она тоже окаменела.
Блум не поздоровалась, а просто посмотрела на своих однокурсников. Сираж встал и подвинул стул первой парты второго ряда, за которой обычно сидит Блум, а потом сел на месте. Блум медленно подошла к парте и села за нее. В этот момент все молчали, так как слова лишь усугубили бы положение. Это уже была даже не минута молчания в память о погибшем Скае, а час.
4. Вскоре в кабинет вошел Икинцыцы 1. Он был единственным, кто не сменил свой стиль одежды, который, впрочем, оставался черным стилем: белая футболка, черный джинсовый пиджак, черные джинсы и черные кроссовки. В отличии от Блум, Икинцыцы 1 не был бледным, а его лицо отражало. спокойствие вперемешку с тревогой. Но не печаль. Он был спокоен.
Икинцыцы 1 тоже предпочел молчать, а Блум он впервые увидел в черной одежде. Он был удивлен ее траурным стилем, а эту одежду она намеревалась носить до конца своих дней. Икинцыцы 1 это понимал, но позволить ей окаменеть и стать безэмоциональной он не мог. Да, Блум уже не выдавала эмоции, ибо выплеснула все, что было на душе. Сейчас она чувствовала лишь пустоту в себе. То же чувство было и у Икинцыцы 1. Как тут не понять своего товарища?
Он медленно сел с ней, потому что обещал ее поддержать всем, чем мог. Он обязан был помочь ей встать на ноги морально. Сам Икинцыцы 1 был достаточно крепким в душе, чтобы выдержать такой удар по сердцу. А девушка всегда нуждалась в поддержке. Нельзя было оставлять ее в одиночестве.
— Блум… — Икинцыцы 1 обратился к ней, а потом взял ее за левую руку, но та не смотрела на него, — Прими мои соболезнования. Я понимаю твою боль, как никто другой. И ты это прекрасно знаешь. Но ты… не волнуйся. Мы выстоим. Мы справимся со всем этим. И помни… ты не одна.