Судьба
Шрифт:
Лаурин поняла, что прошло несколько приятных часов. Она радовалась, что ей этим вечером удалось отделаться от постоянных мыслей о короле и насладиться обществом этого роскошного мужчины, который, похоже, не собирался разбрасываться и уделять внимание другим женщинам. В результате, Лаурин стала предметом зависти большинства девушек брачного возраста в зале (если не всех). Она только раз украдкой бросила взгляд на Джила после своего возвращения и увидела, что он гневно смотрит на нее. В ответ девушка удвоила внимание к регенту. Сегодня вечером король поймет, что нельзя просто поиграть с ее
При этой мысли Лаурин кокетливо рассмеялась над тем, что Силк прошептал ей в ухо. Это привело короля в ярость.
Джил кипел внутри. У него возникло желание выхватить меч и пронзить регента насквозь. Как он смеет так ангажировать Лаурин! И ведь на их перешептывание, смех и флирт обращают внимание. Это, по меньшей мере, унизительно. Король мог поклясться, что у Лаурин были точно такие же чувства к нему в день их конной прогулки и пикника. Несомненно, в том поцелуе присутствовала симпатия. Да не просто симпатия, а гораздо большее. Джил чувствовал ее желание и даже любовь (он осмеливался так думать), о чем Лаурин дала ему понять в том долгом и страстном объятии.
Джил занимался любовью со многими женщинами. Даже не хотелось признаваться себе, с каким количеством. Он тоже разбивал сердца, но на самом деле, не давал обещаний никому. Собственная страсть и желания женщин заставляли верить, что он сохранит верность. Они считали, что, оказавшись в одной постели, достигли с ним какого-то соглашения, заключили некий пакт, чем-то обязаны друг другу. Но это не так.
Джил считался известным любителем пофлиртовать. Он с готовностью признавался в этом сам себе и радовался такой сомнительной репутации. Его мать очень ясно объяснила в прошлом, что не нужно давать обещаний никакой женщине, предварительно не посоветовавшись с ней. Он смеялся, когда она угрожала ему суровым наказанием. Теперь все стало понятно. Элисса знала, что он когда-нибудь станет королем, а поэтому должен правильно выбрать жену. Ведь девушке, которую он выберет, предстояло стать королевой.
Но его матери не требовалось беспокоиться. Джил не чувствовал душевной близости с женщинами. Он наслаждался их обществом, ему нравилось исследовать их тела, юноше были приятны прикосновения их мягких губ к его коже. Однако ничего похожего на любовь никогда не случалось. Херек однажды заговорил о какой-то искре. Прайм-офицер признал, что старик Меркуд, бывший лекарь короля Лориса, а до него и сам Лорис утверждали: если между двумя людьми не возникнет нечто особенное, любви никогда не будет. Должно произойти слияние частиц, взаимодействие, как в химической реакции. До этого существовали только похоть и желание.
Сказанное Хереком имело смысл для молодого Джила, поэтому он успокаивал себя мыслью об этой искре, но задумывался: почему ни одна девушка ни разу не тронула его сердце. Но вот у Лаурин все получилось за одну секунду. А ведь она тогда была вся в грязи, да еще и резко отвечала ему, почти нагло! И, тем не менее, девушка зажгла в нем искру. А затем это случилось снова, в саду матери. Он был застигнут врасплох своими чувствами, и ушел, бросив ее. Он ведь тогда чуть не разругался с ней в пух и прах.
Джил вспомнил, как искал ее в тронном зале после объявления его наследником
Он больше не мог это выдерживать. А Лаурин продолжала не замечать его и уделять внимание кипреанцу. Не то чтобы Джил мгновенно невзлюбил этого мужчину, но через несколько часов после прибытия Силка король уже возненавидел одно это имя, поскольку его повторяли все женщины во дворце.
Пока мрачные мысли вертелись у Джила в голове, в зал вошла Повариха, чтобы получить заслуженные аплодисменты. Последнее блюдо, сахарную корону, подавали со сладкими винами. Она получилась прозрачной, как стекло, и была раскрашена различными цветами, словно сделанная из драгоценных камней. Это выглядело потрясающе.
Повариха улыбалась, когда ее помощники подали блюдо королю. Тот милостиво его принял, а потом поднял тост за лучшую повариху Таллинора, когда-либо служившую во дворце. Джил сказал, что им с ней очень повезло, и они всегда наслаждаются приготовленными ею блюдами. Повариха низко поклонилась, а распрямившись, сурово посмотрела на принцессу очень выразительными глазами. Девушка снова сидела рядом с Джилом. На лице Поварихи появился укор, который юноша очень хорошо знал, успев выучить за годы жизни во дворце. Она так смотрела на него, когда он воровал горячее печенье у нее из кухни.
Так вот в чем все дело? Лаурин рассердилась на него за то, что он предпочел принцессу? Но ведь он должен был уделять внимание гостям, верно? Возможно, девушка не понимала, как важно для него с политической точки зрения установить хорошие отношения со всеми монархами, пирующими сегодня у него за столом.
Требовалось обеспечить мягкий переход власти от Лориса к себе самому. Джил не мог рисковать разрывом или ухудшением отношений в начале своего правления. Если бы он отвернулся от принцессы, то наверняка вызвал бы недовольство у ее отца — короля, и, соответственно, рискнул бы отторжением важных соседей.
Но Джил понял, что Лаурин не думала о политике. Она чувствовала себя отверженной и, несомненно, обиделась из-за его невнимания. Это было так — он преднамеренно не встречался с ней взглядом. Но следовало объяснить ей, что Джил только так мог заставить себя не пожирать ее глазами, полными желания. Королю требовалась вся его воля, чтобы не протянуть ногу под столом и не коснуться ее ноги, или не прошептать что-то, что может услышать только она. Хотелось заключить ее в свои объятия и целовать всю ночь, — но не теперь. Сегодня требовалось играть роль короля для всех гостей, собравшихся во дворце.