Судьба
Шрифт:
«Они тебя любят», — сказала Элисса.
«Они любят Сердце Лесов и все, что принадлежит ему».
«А ты принадлежишь ему?»
«Наверное».
«А ты мог бы жить здесь вечно?»
«Да».
«Они это знают. Именно поэтому они тебя любят».
«Я часто думаю, кто они такие… Они иногда со мной разговаривают».
Элисса собиралась еще что-то сказать, но почувствовала, как дрожит Тор. Она ничего не видела, но держала канал мысленной связи открытым и молчала.
Тор почувствовал сильнейшую волну энергии, затем воздух вокруг них стал прохладнее, и
«Он идет», — прошептала Солиана.
Свечение усилилось, раздался гул — это работала очень сильная магия. Песня Небесных Огней превратились в знакомое приветствие. Появился их бог, Дармуд Корил.
«Так мы готовимся к встрече нашего сына», — объявил бог.
Тор, Элисса и Клут услышали его и молча поблагодарили. Они наблюдали за мерцанием, которое теперь, казалось, сосредоточилось у огромного старого дуба. Это было самое большое дерево, которое им довелось видеть в Великом Лесу. Потом мерцание начало превращаться в свет, он сделался ярче, разделился на тысячу цветов, и они стали пульсировать в ритме пения Небесных Огней. Тор вспомнил день, когда наблюдал за превращением Клута из человека в сокола и не сомневался, что мысли птицы эхом повторяют его собственные, хотя не смел послать даже шепота по каналу мысленной связи.
Теперь свет горел так ярко и стал настолько ослепительным, что им пришлось отвернуться и крепко зажмуриться. Именно в этот момент, когда они не смотрели в сторону дуба, появился Рубин. Он вернулся в Таллинор. Оглушительная песнь Небесных Огней и пронизывающий всех гул магии мгновенно прекратились. Наступила мертвая, напряженная тишина.
Заговорил не голос Дармуда и не голос Солианы. Тем не менее, зазвучавший голос показался Тору очень знакомым. Этого человека Тор не ожидал больше никогда увидеть.
— Тор, познакомься со своим сыном Рубином, — сказал Кит Кайрус.
Тор посмотрел в сторону дерева, и его взору представилось удивительное зрелище. Молодой человек вышел из ствола дуба. Казалось, разворачиваются слои коры, раздвигаются и поднимаются ветки, чтобы вернуть им сына. Рубин поднял голову, чтобы впервые взглянуть на своих настоящих родителей. И они заплакали. Рубин оказался идеальным соединением их обоих. Если Гидион получился копией отца, а Лаурин — матери, то в Рубине слились оба родителя. Это был высокий парень с золотистыми волосами и мягкими серыми глазами с зелеными точками. Он робко улыбнулся и сразу же стал сильно похож на отца.
Никто из родителей не произносил ни слова. Оба чувствовали огромное облегчение — их мальчик вернулся целым и невредимым.
— Он проделал долгое путешествие, чтобы оказаться вместе с вами, — заговорил Кайрус, понимая, как в них бурлят эмоции. — Мы оба…
Тор посмотрел на старого друга. Они многое сказали друг другу одним этим взглядом, хотя оставалось еще многое обсудить и объяснить.
Но пока главным был ребенок, и Кайрус повернулся к нему:
— Иди к своим родителям, Рубин.
Они все двинулись одновременно, и Рубин оказался
Тор обнял жену и мальчика длинными руками, и у него глаз полились слезы. Он был очень рад, что мальчик цел и невредим, и его нашли.
«Добро пожаловать назад, дорогой ребенок», — прошептал Тор по каналу мысленной связи.
Кайрус поднял голову и увидел среди деревьев Клута. Кайрус улыбнулся ему, а Клут спустился и сел ему на плечо.
Оба подумали одно и то же: «Значит, все Триединство найдено».
Дневной свет проникал внутрь небольшого здания, превращенного в частную баню, сквозь стекла, окрашенные в пастельные тона, и рассеивался. От бассейна необычной формы вверх поднимался пар. Пахло лавандой, гарденией, мятой, жасмином и цветами апельсинового дерева. Эти запахи перемешивались, создавая восхитительный аромат. Благодаря им Лаурин смогла успокоиться и расслабиться. Вдыхая их, девушка оглядывалась вокруг себя и видела стены, украшенные восхитительными фресками. На них изображались играющие боги. От этих картин захватывало дух, и они были написаны так, что создавали ощущение присутствия. Лаурин представляла себя идущей по одной из тропинок, под идеально написанной аркой, увитой ползущими бледно-розовыми розами. За аркой начинался фруктовый сад.
— Здесь так красиво, — сказала она.
Адонго предложил ей зайти в здание, а затем запер за ними дверь. Лаурин с удивлением оглядывала баню и, наконец, заметила женщину старше себя, но, тем не менее, молодую и привлекательную. Она стояла в центре бассейна.
На ней была надета легкая сорочка, но она промокла, и поэтому ничто из ее красивой фигуры не оставалось для воображения. Молодая женщина была великолепно сложена.
— Хочу представить тебе Джуно, — заговорил Адонго. «Она — твой Паладин», — добавил он мысленно.
— Она поможет тебе обустроиться, и мы оба будем тебе прислуживать.
Адонго увидел вопросительный взгляд Джуно. Она спрашивала, почему он не боится пользоваться каналом связи, а Паладин просто кивнул в ответ. Л аурин и Адонго увидели выражение радости на ее лице.
«Лаурин, я много лет ждала встречи с тобой. Теперь я не оставлю тебя, дитя, до самой своей смерти».
С этими словами последняя из Паладинов соединилась со своей подопечной, и все они одновременно почувствовали странное раскрытие сознания.
Наконец-то десять защитников соединились со своими пятью подопечными.
Ощутив какое-то смещение внутри себя, Тор высвободился из объятий.
«Вы это почувствовали?»
«Наконец-то оно случилось, — сказал Клут. — Ты меня слышишь, Кайрус?»
«Я тебя слышу, птица», — сухо ответил бывший прайм-офицер, но протянул руку и коснулся сокола, показывая свое удивление.
«Тор, мы соединились. Последний Паладин встретился со своим подопечным».
Элисса все это слышала.
«Как вы считаете, это Лаурин?»