Судьбе навстречу

Детли Элис

Неужели ты считаешь, что я буду навязываться женщине, которая ясно дает понять, что знать меня не желает? — поинтересовался он.

Интересно, а что ты делаешь сейчас?! — воскликнула она. — Чего тогда торчишь здесь?

Э-э, нет, — он цинично рассмеялся, — теперь не время считаться с твоими желаниями, дорогая. Теперь я беспокоюсь о сыне. Во главе угла стоят его нужды. И его желания. Ты же пыталась лишить его отца только потому, что ревновала меня к другой женщине.

Здесь более уместно говорить об уважении или его

отсутствии, а не о ревности. Хотелось бы, чтобы люди уважали друг друга и, разумеется, свою любовь, — Дебби едва узнала собственный голос.

— Что ж, может, тогда ты окажешь мне немного уважения? — мрачно справился он.

В каком смысле?

— Выходи за меня замуж!

Дебби взглянула на Честерфилда так, точно он помешался.

Как смешно, подумала она, что он наконец произнес то, чего она так давно жаждала услышать. И как жаль, что это произошло при столь неподходящих обстоятельствах.

Выйти за тебя замуж?

Неужели я прошу невозможного?

Если принять во внимание, что ты презираешь меня и даже не пытаешься скрыть презрения, — да, невозможно!

Однако мне кажется, ты все же не прочь обсудить эту тему — ведь так?

Дебора покачала головой.

— Это лишь потому, что у меня хватает ума понять, что в нашем случае свадьба могла бы если не спасти, то облегчить положение. Вместе с тем это не означает, что я согласна стать твоей женой.

Почему?

Потому что, даже понимая пользу, которую может извлечь из этого Пит, — разумеется, для малыша очень важно, что у него будут и мама, и папа, — я полагаю, что он будет испытывать немалый дискомфорт.

То есть?

Он будет страдать, оттого что его родители не в состоянии существовать хотя бы в жалком подобии гармонии.

Но когда-то нам это удавалось, — напомнил ей Чарли. — Или ты забыла?

Забыла? Да она лелеяла в памяти каждый миг их романа!

Дебби провела пальцами по волосам, вспомнив, сколько месяцев она их отращивала, — ровно столько, сколько прошло времени с визита к врачу.

Чарли, это было так давно…

Всего лишь три года назад, дорогая. Это не срок.

Еще какой, если у тебя растет ребенок, — прошептала она и по выражению лица Чарли поняла, что невольно обидела его.

Да, многое переменилось, — признал он.

Тогда мы были другими и любили друг друга…

А теперь мы стали старыми циниками?

Пожалуй, это точнее всего выражает, что я сейчас чувствую, — согласилась Дебби и потянулась, закинув руки за голову, — старая и циничная.

Понимаю. Может, покажешь мне мою комнату? — Глаза Чарли блеснули, когда он заметил ее смущение. — Возможно, будет лучше, если мы обо всем поговорим завтра. Как ты думаешь?

Д-да, — робко согласилась она. — Я провожу тебя наверх.

Спасибо. — Чарли поднялся с ковра. Лицо его не выражало ничего, кроме вежливого интереса.

Дебби повела его по дубовой лестнице. Она уже

решила, где разместить Чарли. Это была не самая большая, не самая лучшая гостевая комната в доме — просто она находилась в максимальном удалении от ее спальни.

Хозяйка распахнула дверь комнаты.

— Вот полотенца. Душ и туалет совмещен с другой спальней, — пробормотала она. — Но в доме, кроме нас, никого нет.

— А где спит Пит? — вдруг спросил Чарли. Она знала, что он обязательно спросит о нем, и ждала, и одновременно опасалась этого вопроса. Питер, раскрасневшийся во сне, был настолько мил, что сам по себе мог любого очаровать, а уж что говорить о Чарли, изображающем любящего отца!.. Конечно, он захочет поселиться рядом с комнатой Пита.

— Здесь, — выдавила Дебби, ведя его к детской, расположенной рядом с ее спальней.

Чарли распахнул дверь и на цыпочках вошел в детскую. Он замер, пораженный не только видом спящего сынишки, но и его колыбелькой. Он осторожно прикоснулся к резному дереву.

Где ты ее раздобыла? — прошептал он.

Долгая история.

Расскажи.

Дебора увидела эту кроватку, вырезанную из старого потемневшего дерева, когда ездила в Нью-Йорк за покупками, и сразу же заказала такую же. Она заметила ее в витрине маленькой мебельной лавки, на одной из улочек Гринвич-Виллидж. Магазинчик был так хитро расположен, что, когда она приехала забирать заказ, едва сумела его отыскать. Ни с того ни с сего, забирая колыбельку, она сообщила мастеру, что отец ребенка бросил ее.

На колыбельке были вырезаны фигурки сказочных персонажей. Она выглядела старомодно, но Деборе понравилась с первого взгляда. Эту колыбельку делали по старинному образцу, привезенному первыми переселенцами из Европы. Мастер был очень рад заказу и к Новому году прислал заказчице поздравление. Он написал, что его колыбелька вернет малышу отца, а ей — любовь. Дебби не придала значения этому пророчеству, выбросила открытку и позабыла о нем.

Вместе с тем именно вид колыбельки, такой прочной и удобной, заронил в ее душу мысль скрыть рождение сына от Чарлза. Ей казалось, что это не только не повредит малышу, но и обеспечит ей самой душевный покой и жизненную стабильность.

Чарли внимательно выслушал историю, затем принялся разглядывать сынишку.

Ребенок мирно спал, одетый в голубую пижамку с персонажами диснеевских мультфильмов. Его светлые волосы растрепались, одеяльце сбилось.

Дебби подошла к колыбельке и заново укрыла сына. Она автоматически качнула колыбельку, наклонилась и поцеловала Пита. Он не проснулся, лишь слегка пошевелил ножками и принялся сосать большой палец. Дебби взглянула на Чарли и замерла, пораженная выражением его лица. Когда живешь с кем-либо длительное время, привыкаешь к его мимике. Тебе кажется, что ты понимаешь его переживания. Сейчас Чарли казался совершенно незнакомым человеком.