Судьбы цвета хаки

Негатин Игорь

– Вижу цель, – тихо сказал он.

Цель, а точнее – передовой дозор, вот что он увидел. Через узкий проход, заросший каким-то кустарником, рыча мотором, выбрался джип. Неудивительно, что мы его раньше не услышали – речка шумит на перекатах. Оливкового цвета «лендровер» с немецким пулеметом MG-3 на турели. Хороший пулемет. С этой машинкой можно много бед натворить: если умеючи, конечно. Правое крыло машины сильно помято, причем царапины явно свежие. На лобовом стекле несколько пулевых пробоин – наверняка охрана конвоя постаралась. Позади пулеметчика качается длинная антенна радиостанции. В машине, не считая стрелка, было два бандита. Один из них развалился на переднем сиденье, поставив автомат между ног, и что-то рассказывает водителю, энергично размахивая

руками. Наверное, что-то очень смешное – оба радостно скалят зубы. На них мокрые от пота рубашки и армейские разгрузочные жилеты. Пулеметчик, стоящий у турели, наоборот, щеголяет голым торсом – его рубашка повешена на ствол пулемета, а жилета вообще не видно. Увидев эту картину, я даже усмехнулся – судя по всему, ребята чувствуют себя в полной безопасности. Пользуются тем, что начальство осталось позади, вот и расслабились – того и гляди уснут. Спать они не стали, а вот отлить – да, остановились. Причем именно там, где нам меньше всего этого хотелось, – на изгибе ручья, у трех валунов. Один из бандитов вылез из машины и, шлепая по воде, направился к камню. Экий он стеснительный. Закинув автомат на плечо, бандит пристроился рядом с валуном. Пока он орошал землю, пулеметчик нагнулся к водителю и что-то сказал. Послышался смех. Ну-ну, ребятки, смейтесь… Хорошо смеется тот, кто стреляет первым и одновременно последним.

Бандиты пробыли на месте несколько минут. Связались с кем-то по рации, осмотрели для порядка окрестности и отправились дальше. Правильно – умирать вам еще рано. Еще можете пожить. Полчасика… Едва машина скрылась за поворотом, Пратт обернулся и вопросительно посмотрел на меня:

– Мистер Нардин?

– Да, Эндрю, – кивнул я, – пора…

21 год по летоисчислению Нового мира.

В двухстах километрах восточнее Сао-Бернабеу

Транспортная колонна, направлявшаяся в Сао-Бернабеу, стояла уже несколько часов. Она вытянулась длинной лентой вдоль одного из западных притоков Амазонки в двухстах километрах от пункта назначения. Камуфлированные джипы охраны, навьюченные ящиками и баулами машины переселенцев и целая вереница грузовиков с «колониальными товарами». На горизонте, растворяясь в сизой туманной дымке, тонула горная гряда, а над головой ослепительно светило полуденное солнце, отражаясь в водах реки. Люди изнывали от жары, дорожного безделья и томительного ожидания. Старожилы, пользуясь вынужденной остановкой, собирались небольшими группами и делились новостями, а новички, наоборот, старались не отходить от своих машин. Где-то впереди колонны были слышны переливы гитарных аккордов и резкие звуки банджо – кто-то, подражая Алану Джексону, напевал старую как мир песню:

Excuse me ma’am, I saw you walkin’I turned around, I’m not a stalker…

Техасцы, кто же еще… Этих парней узнаешь сразу – по мощным пикапам, широкополым шляпам и музыкальным предпочтениям. Надо отдать им должное – переселенцы из Техаса принимали Новый мир сразу. Они вели себя так, словно и не покидали родной штат. Не изменили привычкам, свободолюбивым взглядам и неистребимой тяге ко всему, что стреляет.

Поль сидел в машине и неторопливо пил кофе. Неподалеку от их джипа, в тени деревьев, расположилось несколько семей из Европы. Судя по всему – новички. Это было видно по тому, как они разглядывали непривычные пейзажи и не расставались с фотоаппаратами. Нардин посмотрел на них и покачал головой: «Словно прибыли на курорт, ей-богу…» Вооруженные до зубов, но еще не привыкшие к реалиям этого мира, они гордо таскали оружие и… теряли его на привалах (поднимался целый переполох, пропажу находили и вручали незадачливому владельцу). Они тревожно всматривались в даль, но забывали смотреть под ноги. Обливались потом, но не снимали охотничий камуфляж (немыслимой для этих мест расцветки) и сбивали

ноги новой обувью. Люди, отвыкшие от природы… Некоторые из них считались опытными туристами, но все их путешествия – это поездки по стране, от одного кемпинга до другого. Для них все в новинку: и природа и нравы. Настороженно относятся к любому человеку, посмотревшему в их сторону, но часто пристают с разговорами к совершенно незнакомым людям. Те, которые выживут – привыкнут. Они найдут свое место в этом мире и начнут жизнь сначала. Другие, не столь удачливые, упокоятся в сухой земле саванны, словив пулю в пустячной перестрелке.

Поль допил кофе и, закурив, выбрался из машины. К нему шел Никита, который ходил в голову колонны.

– Ну что, пообщался с коллегами? – спросил Нардин у сына. – Долго стоять будем?

– Долго, – кивнул парень, – орденские грузовики опять накрылись. Пока не починят – будем стоять. А где Карим?

– На охоту пошел.

– На охоту? – удивленно переспросил Никита. – На кого?

– Если в пределах видимости есть хоть одна юбка, то он где-нибудь поблизости.

– Знаешь, – Нардин-младший оглянулся и после недолгой паузы весело засмеялся, – а ты не ошибся. На охоту… Правда, дичь не в юбке, а в джинсах. Эдакая фемина из Техаса, но выглядит очень аппетитно. Для своего возраста, конечно.

– Много ты в женщинах понимаешь, – буркнул Нардин и проследил за направлением взгляда Никиты. Метрах в тридцати от них, опираясь на капот пикапа, стоял Карим и очаровывал стройную шатенку. Судя по ее заразительному смеху, старался не зря.

– А что не так?

– Ей не больше сорока лет, – усмехнулся Поль и покачал головой, – хотя, когда я был примерно твоих лет…

– Девушки были сговорчивее? – с невинным видом поинтересовался Нардин-младший.

– Иди, позови Карима, трепач!

– Уже ушел, – Никита довольно хмыкнул и закинул пулеметный ремень на плечо, – но увидишь: только зря прогуляюсь. Помешаю, а дядька Карим сегодня в ударе. Там сейчас, как утверждали классики сатиры: «Самый охмуреж идет! Под сладкий лепет мандолины».

Через десять минут они вернулись – хитро ухмыляющийся Никита и чем-то озабоченный Карим. Мужчины уселись в машину и налили в большие чашки кофе. Поль покосился на хмурого друга и спросил:

– Карим, выдай военную тайну. – Он прищурился и выпустил сигаретный дым. – Ты можешь не думать о женщинах?

– Вообще не думать? – ужаснулся Шайя.

– Это было бы слишком жестоко. Хотя бы временно.

– Могу, – неуверенно начал Карим, – если…

– Лежишь с одной из них в кровати, – закончил фразу Поль.

– Обидеть хочешь. – Шайя дернул бровью и сделал обиженное выражение лица. – Карим бабник, да? Если хочешь знать, то я не просто так девушку обхаживал, а по поводу…

– Ну, про твои поводы до сих пор легенды ходят, – засмеялся Нардин.

– Добрая слава всегда опережает героя, – скромно заметил Карим.

– Герой, дьявол тебя раздери, – Поль покосился на своего друга, – только вот глаза у тебя слишком серьезные. Не изображай Казанову в отставке, рассказывай, что на хвосте принес?

– Вот так всегда: сначала обидит, а потом – «рассказывай»… Ладно, Карим добрый, поэтому слушайте. Пока вы отсиживали задницы, я прогулялся вдоль колонны. Встретил нескольких старых знакомых.

– Кто-нибудь из охранников?

– Водителей конвоя, – кивнул Шайя и посмотрел в зеркало заднего вида, – поговорили, посплетничали, пока машины ремонтируют.

– И что нового в мире делается?

– В мире? – вздохнул Карим. – В этом или Старом? Если имеешь в виду «тот свет», то ничего нового. Немцы, например, признали провал мультикультурного общества. Мир, как это ни прискорбно, дряхлеет. Воцаряется хаос и либерастизм. Пройдет еще немного времени и там начнутся войны. Сначала локальные, а потом…

– Карим… – протянул Поль.

– Что – Карим? Так бы сразу и сказал, что тебя интересует этот мир! Про этот ничего особо нового. Разве что так, по мелочи… Слушай, Медведь, сколько раз за последние пять лет ты покидал свое «шато»?