Судебные ошибки
Шрифт:
— Миссис Каррьере, — сказала Мюриэл, — прошу вас припомнить случай, когда мисс Ремарди была больше всего расстроена, говоря вам о мистере Эрдаи. Помните такой?
— Я помню один случай. Не знаю, была ли она тогда больше всего расстроена, но пребывала в расстройстве.
— Хорошо. Когда происходил этот разговор?
— Месяца за полтора до того, как Луиза была убита.
— Где вы находились?
— Видимо, у кассового окошка в аэропорту Дюсабль. У нас был общий выдвижной ящик-касса. Наши смены совпадали на час. Это время обычно бывало
— А вы не были очевидицей того, что послужило причиной расстройства мисс Ремарди?
— Если спрашиваете, видела ли я, что произошло, то нет.
— Луиза описала этот случай?
Артур заявил протест против продолжения показаний с чужих слов. Мюриэл догадалась, что он просто пытается прервать ход допроса, так как, даже не взглянув в его сторону, потребовала ответа у миссис Каррьере.
— Луиза сказала, что у нее искали наркотики. Устроили личный обыск.
— Она объяснила, почему обыск ее расстроил?
— Незачем было объяснять. Само собой, неприятно, когда тебя на работе подвергают обыску. Но особенно ее разозлило то, как его проводили. Она рассказывала об этом в довольно грубых выражениях.
— Что именно она говорила?
Женевьева бросила на Мюриэл возмущенный взгляд и позволила себе вздох.
— Луиза сказала, ее ощупывали сквозь одежду, притом очень бесцеремонно. Заметила, что занималась сексом с мужчинами, которые не трогали ее за все эти места.
Судебный секретарь, обязанный по должностной инструкции оставаться безмолвным, как статуя, громко засмеялся. Сидевшие за столом юристы улыбнулись, но выражение лица миссис Каррьере оставалось напряженным.
— Сколько времени прошло после обыска, когда она рассказывала вам о нем?
— Меньше часа. Обыск устроили перед самым концом ее смены, и я как раз приехала.
— Что она говорила об Эрно Эрдаи?
— Опять буквально?
— Пожалуйста.
— Я стараюсь не употреблять этих слов. Они тоже очень колоритны. В газетах их называют вульгарными.
— Справедливо будет сказать, что она выражала ненависть к мистеру Эрдаи?
— Вполне справедливо. Луиза сказала — он знал, что она не имеет никакого отношения к наркотикам, и солгал, чтобы ее обыскали.
Мюриэл как будто опешила. До сих пор казалось, что между нею и свидетельницей существует полное взаимопонимание. Марта сказала, что не разрешала Мюриэл задавать миссис Каррьере по нескольку раз одни и те же вопросы, и Артур поверил ей. Но они явно вели какую-то игру, направленную со стороны Марты на то, чтобы как можно быстрее отпустить клиентку.
Ларри наклонился к Мюриэл и что-то зашептал. Он был одет в рубашку апаш и поплиновую спортивную куртку цвета хаки, сморщенную, как использованный бумажный пакет. Такая небрежность в одежде была характерной для Старчека и многих других детективов, вечно старавшихся пренебрегать условностями юридических процедур. Несмотря на присутствие судебного секретаря, Ларри вел какие-то записи в маленьком,
— Луиза сказала, откуда ей было известно, что это мистер Эрдаи солгал, дабы ее подвергли обыску? — спросила Мюриэл.
— Нет.
— Она так предполагала?
Артур запротестовал против показаний миссис Каррьере о предположениях Луизы, и Мюриэл сняла вопрос. Ларри снова поднес ладонь к ее уху под волнистыми черными волосами.
— Объяснила она, чего, по ее мнению, хотел добиться мистер Эрдаи этим обыском?
— Нет.
Мюриэл не сводила твердого взгляда со свидетельницы. При маленьком росте эта сила сосредоточенности иногда делала ее похожей на марионетку.
— Вы впервые слышали, чтобы Луиза говорила о мистере Эрдаи, когда она делала эти отрицательные замечания о нем?
— Нет.
— А в предыдущих разговорах упоминала она об Эрно Эрдаи в какой-нибудь другой его роли, кроме главы службы безопасности в аэропорту Дюсабль?
Женевьева снова подумала перед тем, как ответить «нет».
— Делала раньше Луиза какие-то замечания, говорящие, что она испытывает к нему неприязнь? — спросила Мюриэл.
— Не припоминаю, чтобы она говорила о неприязни к нему до того обыска.
На обычно каменном во время допросов лице Мюриэл отразилось разочарование.
— Она выказывала какие-то положительные чувства к нему?
— Ничего близкого к этому не помню. Нет, — ответила Женевьева.
— Справедливо будет сказать, что общий тон ее отзывов о мистере Эрдаи до того случая был отрицательным?
Артур запротестовал против формы вопроса. Получив от Мюриэл указание отвечать, миссис Каррьере сказала:
— Пожалуй, справедливо.
Мюриэл опустила взгляд на страницы своего блокнота, очевидно, собираясь перейти к другой теме.
— Миссис Каррьере, вы упоминали замечание, которое мисс Ремарди сделала вам относительно своих любовных дел.
Женевьева надула губы, отчего ямочка на подбородке стала заметнее. Ей явно не нравилась неумолимость этого процесса.
— Часто мисс Ремарди обсуждала с вами свою интимную жизнь?
— Часто?
— Она имела склонность рассказывать вам о своих отношениях с мужчинами?
— Показание с чужих слов, — снова заявил Артур. Мюриэл опять сказала, что надеется, протест не будет принят, и попросила секретаря вновь зачитать вопрос.
— Видимо, я слушала такое, чего не следовало, — сказала миссис Каррьере и впервые чуть заметно улыбнулась. — Я вышла замуж в девятнадцать лет.
— Видели вы мисс Ремарди в обществе мужчин?
— Время от времени.
— Теперь, основываясь на вашей тесной дружбе с Луизой Ремарди, ваших многочисленных разговорах с ней и ваших наблюдениях, можете вы предположить, что у Луизы были интимные отношения с Эрно Эрдаи?
Артур пространно запротестовал для протокола, что это неподобающая тема для показания в форме мнения свидетеля. Когда он умолк, Мюриэл снова попросила ответить на ее вопрос.