Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока
Шрифт:
Я, как и некоторые другие обвиняемые, стою перед судом как прямой агент и шпион фашистских государств и их разведок, как прямой союзник фашизма в его борьбе против СССР.
Но не фашизм сделал меня таким. Фашизм подобрал в свою пользу готовые плоды многолетней борьбы троцкистов и правых против партии и Советской власти. Троцкому и Бухарину обязан я той, с позволения сказать, «идеологией» и той школой чудовищного двурушничества, которое привело всех нас к прямому фашизму.
Я стою перед судом как украинский буржуазный националист и одновременно как участник «право-троцкистского блока». И это не случайное сочетание. Ловля буржуазных националистов
Мои тягчайшие преступления, как участника право-троцкистского заговора, в огромной мере отягчаются следующими обстоятельствами.
Во-первых, как один из организаторов украинской национал-фашистской организации, я действовал, в частности, на Украине, то есть у главных ворот, через которые немецкий фашизм подготавливает свой удар против СССР.
По заданиям «право-троцкистского блока» и немецкой разведки украинская национал-фашистская организация — и я в том числе — вела огромную работу по подрыву западной границы СССР. И мне кажется, только нежеланием сказать полную правду суду объясняется то, что и Рыков и Бухарин, признавая персональную связь со мною, как участником право-троцкистского заговора, отнекиваются от связи через меня с украинской национал-фашистской организацией, которая была крупной картой в антисоветской борьбе «право-троцкистского блока».
Вторым обстоятельством, которое отягощает мою вину участника право-троцкистского заговора, является то, что я в течение больше чем двух лет знал о заговоре в Красной Армии, был лично связан с рядом крупнейших военных заговорщиков, осуществлявших подрыв оборонной мощи и подготовку поражения СССР.
Третье обстоятельство, которое отягощает мою вину перед народами СССР, это то, что я в течение нескольких месяцев знал не только общие террористические установки право-троцкистского центра, но и тот факт, что две террористические группы изо дня в день вели слежку за Сталиным и Ежовым с целью убить их.
Я очень хорошо понимаю, каким презрением каждый советский человек встретит слова раскаяния в моих устах.
Самый тяжелый приговор — высшую меру наказания — я приму как должное. У меня только есть одно желание: последние остатки моих дней или часов, как бы мало их ни было, я хочу прожить и умереть не как враг, находящийся в плену у Советской власти, а как совершивший тягчайшую измену родине, жестоко ею за это наказанный, но раскаявшийся гражданин СССР.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ПОДСУДИМОГО ЧЕРНОВА
Граждане судьи! Я воспользовался предоставленным мне правом последнего слова подсудимого не для того, чтобы защищать или оправдывать себя.
Я — изменник социалистической родины, я продавал интересы родины врагу рабочего класса и всего человечества — фашизму. Я — шпион германской разведки, активный участник контрреволюционной организации правых, организации вредительства и диверсий, активный участник «право-троцкистского блока», ставившего себе целью свержение в СССР существующего социалистического общественного и государственного строя и восстановление капитализма, восстановление власти буржуазии. Я — активный участник блока, который для достижения цели — восстановления капитализма — шел на неслыханно чудовищные преступления и использовал для этой цели весь арсенал бандитов.
Как я, которому партия оказала величайшее доверие, мог изменить партии и родине
Как я уже показывал на суде, я в течение длительного времени был меньшевиком и не рядовым членом меньшевистской партии, а руководителем одной из ее организаций, иваново-вознесенской.
Время моего вступления в Коммунистическую партию совпадало с периодом начала нэпа, который я расценивал не так, как принимали его настоящие большевики, а по-своему, по-меньшевистски. Поэтому, когда партия перешла от политики ограничения кулачества и капиталистических элементов в городе к политике наступления и разгрома их, моя меньшевистская сущность с такой политикой не могла примириться. И я стал искать среди антисоветских группировок в партии тех единомышленников, взгляды которых отвечали моему меньшевизму и практические цели которых означали бы борьбу за свержение Советской власти и за восстановление капитализма.
Я нашел этих единомышленников в контрреволюционной организации правых. Взгляды и практические цели этой организации целиком и полностью совпадали с моими меньшевистскими взглядами. Во главе контрреволюционной организации правых стояли такие люди как Рыков, Бухарин, Томский, и что они пришли к цели свержения Советской власти и восстановления капитализма, то есть пришли к меньшевизму, укрепляло меня в моих меньшевистских позициях. Это сыграло свою роль в моем вступлении в контрреволюционную организацию правых.
В моем вступлении на путь немецкого шпионажа сыграл крупную роль Дан. Он при встречах со мной аргументировал необходимость борьбы правых против Советской власти и оказание помощи капиталистическим государствам в их борьбе за то же, то есть за свержение Советской власти. То, что сам Дан, как я потом убедился, является агентом германской разведки, имело крупное значение при даче мною согласия стать немецким шпионом.
Поручения, которые я получал от немецкой разведки — вредительство и диверсии, — совпадали с указаниями, которые я получал через Рыкова, от центра своей контрреволюционной организации правых. Те и другие по существу ничем не отличались. Те и другие были направлены к одному — подорвать экономическую мощь и обороноспособность Советского Союза и тем обеспечить поражение в войне, свержение Советской власти и восстановление капитализма.
Что из себя представляла наша контрреволюционная организация? Это была шайка озверевших чиновников, она не имела никаких корней в народе. Ее базой были соглашения с фашистскими правительствами.
Преступления мои велики и чудовищны. Любое наказание, которое суд сочтет необходимым вынести, не может покрыть эти преступления.
Но я все-таки осмеливаюсь обратиться к суду и просить суд сохранить мне жизнь.
Если суд найдет возможным это сделать и жизнь мне будет оставлена, я все силы отдам на служение великому советскому народу.
_____
На этом вечернее заседание заканчивается, и Председательствующий объявляет перерыв до 11 часов 12 марта.
Утреннее заседание 12 марта
Открыв заседание, Председательствующий предоставляет последнее слово подсудимому Иванову.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ПОДСУДИМОГО ИВАНОВА
Я отказался от защитного слова потому, что признаю полностью и больно чувствую свою тяжкую вину перед Советской страной, мне нечего сказать в свою защиту.