Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока
Шрифт:
Вышинский.Следовательно, вот эти две задачи перед вами стояли и в этой области вы давали поручение Чернову?
Рыков.Да. И он потом мне сообщил непосредственно или через третье лицо — точно я сейчас этого не помню — о том, что это поручение он выполнил.
Вышинский.Когда это было вам сообщено?
Рыков.Это было после возвращения Чернова месяца через три-четыре.
Вышинский.Подсудимый Чернов, вы считаете правильным то, что говорил здесь подсудимый Рыков?
Чернов.Подтверждаю, но считаю, что Рыков говорит полуправду, Он умалчивает перед судом о том, что давал мне поручение
Вышинский.Так вы понимали поручение Рыкова?
Чернов.Да, я так понимал, так это и было.
Вышинский.Подсудимый Рыков, вы настаиваете на своем показании?
Рыков.Да, настаиваю.
Вышинский.Следовательно, вы, подсудимый Чернов, утверждаете, что основная задача и основное поручение, которое давал вам подсудимый Рыков, заключалось не столько в информации, сколько в организации помощи со стороны враждебных СССР империалистических государств, — вы так утверждаете?
Чернов.Да, да, утверждаю.
Вышинский.Вам впоследствии приходилось говорить с Рыковым на подобного рода темы?
Чернов.По возвращении из-за границы я виделся с Рыковым и передал ему, как мною выполнено поручение, данное мне к Дану.
Вышинский.А вы выполнили это поручение?
Чернов.Выполнил. Я повидался с Даном, сообщил поручение от правого центра и получил ответ не сразу, потому что Дан сказал, что сразу он не может дать ответ, а должен посоветоваться с руководителями II Интернационала. Через несколько дней при второй встрече я получил от Дана положительный ответ на все эти вопросы.
Вышинский.И вы об этом сообщили Рыкову?
Чернов.Да, я об этом сообщил Рыкову.
Вышинский.Продолжайте, подсудимый Чернов.
Чернов.Я еще позабыл сказать о том, что при этом же свидании не от Рыкова, а от Томского я получил поручение создать правую организацию из моих знакомых, если таковые имеются среди сотрудников торгпредства и полпредства в Германии, что я тоже выполнил по приезде в Германию, встретившись с Яновицким. По приезде в Берлин я позвонил Кибрику, и мы условились с ним встретиться в баварском зале ресторана «Фатерланд». Эта встреча там с ним и произошла. Встретились мы с Кибриком довольно радостно, как старые знакомые. В беседе я поставил, между прочим, перед ним вопрос о том, что мне очень необходимо увидеться с Даном, и сказал, для каких целей мне это нужно. Кибрик сказал, что эту встречу он мне устроит.
Мы условились, что Кибрик устроит мне эту встречу с Даном в Кенигштейне, куда я поехал для лечения, и встреча в Кенигштейне состоялась. Ко мне зашел Кибрик, и мы с ним пошли в гостиницу, где Дан остановился, и там встреча у меня была с Даном с глазу на глаз, так как Кибрик ушел. Я рассказал Дану относительно положения внутри Советского Союза, в мрачных красках описал положение сельского хозяйства на Украине и передал Дану все поручения, которые я от правого центра, в лице Рыкова, получил.
Дан ответил мне, что он считает предложение правого центра вполне приемлемым, «но должен, — говорит, — вам задать особый вопрос. Я вас давно знаю. Как вы сами оцениваете силы правой организации?». Я ему на это ответил, что правые обладают достаточными силами для того, чтобы власть захватить и удержать, в том числе указал и на наличие достаточных связей
Через несколько дней я получил приглашение от Кибрика ехать в Берлин. Я приехал. Эта вторая встреча с Даном состоялась на квартире Кибрика. Дан сказал, что он успел связаться с лидерами II Интернационала, и просил меня передать Рыкову о том, что лидеры II Интернационала вполне приемлют те предложения, которые я им от имени правого центра передал.
После беседы с Даном, происходившей, как я сказал, на квартире Кибрика, Дан уехал, а мы с Кибриком остались ужинать. После ужина я должен был поехать на вокзал. За ужином сильно выпили. Кибрик, сославшись на какую-то особую занятость, сказал, что он не может меня проводить на вокзал, посадил меня в автобус, и я поехал для того, чтобы отправиться обратно в Кенигштейн. В автобусе, в котором я ехал, ко мне пристало несколько немцев. Один из них меня толкнул, я его тоже в свою очередь толкнул.
Вышинский.Ну и что же случилось?
Чернов.Случилось то, что меня схватили три немца, остановили автобус, пересадили в такси и повезли в полицей-президиум.
Я в полицей-президиуме протестовал и требовал, чтобы меня выпустили. Мне сказали, что я должен дожидаться утра и прихода начальника. Я переночевал там. Утром явился какой-то чиновник, хорошо говоривший по-русски, которому я тут же заявил протест. Он говорит, что должен доложить начальнику. Через некоторое время явился человек. Он назвался полковником Обергауз. Он вынул протокол, перевел мне его — я обвинялся в изувечении немцев и должен отвечать как уголовный преступник. А кроме того копию этого протокола, сказали мне, направят в наше полпредство. И тут же предложили мне стать сотрудником немецкой охранки, немецкой разведки. Я отказался. Тогда Обергауз сказал, что я, дескать, знаю кое-что о ваших делах в Германии. Я спросил, что? Он ответил — о ваших встречах с Даном, и показал мне несколько фотокарточек встреч с Даном, снятых как в Кенигштейне, так и в Берлине, и кроме того, передал мне коротко содержание беседы с Даном. Причем в этом изложении было ясное повторение слов Дана. Тогда для меня стало абсолютно ясно, что та ловля меня, которая происходила в Германии, организовывалась немецкой разведкой при полном содействии самого Дана и при участии Дана, и что сам Дан безусловно является агентом немецкой разведки, равно как Кибрик.
Вышинский.А то, что вам было предъявлено в полиции, соответствовало действительности?
Чернов.Протокол? Он был составлен тенденциозно, — увечить человека я не мог.
Вышинский.Относительно разговора с Даном?
Чернов.Это соответствовало тому, о чем действительно с Даном говорили.
Вышинский.А разговор с Даном у вас был в присутствии кого?
Чернов.В Кенигштейне разговор был с глазу на глаз. Кибрик привел меня в комнату Дана и сам ушел.