Судмедэксперт
Шрифт:
— Мне привиделось, что пациент после вскрытия меня за руку схватил. Или не привиделось. Не понимаю. Но лицо этого мужика из головы не выходит. Неужели шиза? — протараторил я без капли опасения и стеснения.
— Опиши день и сам инцидент. — строго сказал Боров.
Я рассказал ему всё в мельчайших подробностях от начала смены и до конца. Боров помолчал пару минут, подумал, а потом сказал:
— Нет у тебя никакой шизы. Успокойся. Психически ты здоров, не сомневайся. А вот к неврологу сходи сделай МРТ мозга. Мало ли что. —
В дверь заглянула тощая женщина и нагло спросила:
— Валентин Юрьевич, к вам можно? У меня запись уже как пять минут!
— Коля, съезди к ней сейчас. Точно знаю, что она сегодня работает. А сейчас извини, работа.
— Спасибо, дружище. — сказал я и вышел из кабинета. В дверях меня специально толкнула женщина.
Я сел на скамью ожидания и сразу же заказал такси до нужной клиники, чтобы попасть к неврологу.
Было смешно, но я попал к тому же самому таксисту. Он криво улыбнулся и так же быстро домчал меня до нужного адреса.
Я зашёл в клинику. Приятная темноволосая женщина за стойкой регистрации проводила меня в кабинет к неврологу.
— Здравствуйте. Вам повезло, у меня осталось десять минут до конца смены. Меня зовут Нина Романовна, я невролог. — сказала молодая врач в ярко-розовом медицинском костюме. На её шее блестел интересный кулон: золотой мозг с кристаллами.
— Ура, я так рад. Меня к вам психиатр Боров Валентин Юрьевич отправил. Он насторожился, что у меня по неврологии могут быть проблемы. У меня галлюцинация случилась, а теперь успокоиться не могу.
— Не переживайте. Я вас не брошу. Сейчас на МРТ сходите, я подожду, а потом и выводы сделаем. Раздевайтесь до нижнего белья.
Я зашёл за ширму и быстро скинул одежду. Меня смущали мои трусы с ананасами.
Врач улыбнулась, проверила мои рефлексы и отправила на МРТ мозга.
Я снова оделся. За мной зашла регистратор и проводила на обследование. Без очередей меня провели в кабинет и уложили в аппарат. Он ужасно гудел, даже наушники не спасали от этого гула.
После я снова вернулся к неврологу.
Она открыла исследование, покрутила мой мозг во всех плоскостях и сказала очень приятные вещи:
— Неврологически вы здоровы. Психически вы тоже здоровы. Лечение никакое не требуется. До свидания!
— Ага, вот оно как? Ну хорошо, спасибо вам за чуткое отношение. Вы супер специалист. — сказал я, немного сбитый с толку.
— Оплатите в кассе приём, будьте добры. — улыбнулась врач и отвернулась от меня в компьютер.
Я обрадовался, что здоровье в порядке. Но факт того, что произошедшее было реальным, вводил меня в ступор. Но, как бы то ни было, я взял в себя в руки и хорошенько отдохнул вечером с сериалом и пиццей.
Утром следующего дня я стоял в секционном зале, шутил с Настей о чём-то глупом, и нам привезли первого на сегодня.
Мы только-только провели внешний осмотр, как в зал забежал Бахтияр, раздувая щёки от быстрой ходьбы.
— Стоп, стоп! Николай Петрович, родители парня написали отказ от вскрытия. Органы предоставили копию записки о самоубийстве. Осмотрим рану вместе.
— Просто рану? Надо вскрывать. Надо делать полноценное вскрытие! — сказал я, возмущённый, что мой педантичный брат отходит от протокола.
Бахтияр сделал вид, что не слышит меня, взял чистые перчатки и начал осматривать тело.
Настя вжалась в стену и даже не пыталась скрыть, что боится начальника. Я же стоял в стороне от секционного стола и изрядно напрягся. Обычно брат не подписывал отказы о вскрытии. Он даже самолично взял Зингера, своего друга, чтобы удостовериться, что это был реальный инсульт. А тут простой парнишка и такое особое отношение.
— Нельзя быть уверенным, что это самоубийство. Вы знаете это больше всех нас, Бахтияр Бахтиярович. — сказал я, наблюдая, как он проводит анализ входного отверстия.
— Настя, в компьютере уже КТ пациента. Пуля в стволе мозга. Прошла через висок прямо в ствол. — затем брат обратился ко мне. — Николай Петрович, я сделал компьютерный анализ с помощью новой программы, которую разработали на основе искусственного интеллекта. Выстрел был несомненным самоубийством. А теперь я в этом убедился на второй раз. Можешь не утруждаться, я сам оформлю отказ и все документы по заключению.
Бахтияр скинул перчатки в ведро и бросил Насте:
— Ассистент, вызовите санитаров, пусть готовят отдавать тело. И потом поднимитесь ко мне — надо ваш отпуск обсудить.
Я остался один на один в секционном зале с телом парня. Молодой, лет пятнадцать-семнадцать. Красивый. Из дефектов только маленькая овальная дырка в правом виске. Я подошёл и автоматически надел перчатки. Вопреки словам брата я начал проводить внешний осмотр. Только-только коснулся его головы…
— Вы же не думаете, что я сам пристрелился? — прозвучал жизнерадостный голос где-то за моим правым ухом.
— Опять галлюцинации. Да что же со мной происходит. — выругался я вслух и продолжил осмотр.
— Не галюны это, дядя. Это я говорю, вон я на столе лежу.
Я молчал. Было уже не страшно. Где-то глубоко в душе я принял свою шизофрению.
— Я отвечаю, что не убивался. Этот мамкин урод Титов, он меня убил. Заставил написать записку. Даже пушку в руку мне вложил и нажать заставил. Вот урод! Не могу! Трясёт от него! — голос переходил на гневный крик. А я молчал и просто смотрел на тело, ничего не понимая. Рана была нанесена себе самому, я и без КТ видел это.
— Ну, глянь ты на мои руки, в самом деле. Левша я. Левша! Левые пальцы в синей пасте! — казалось, что парень сейчас сойдёт с ума от несправедливости и злости.