Судная ночь на Синосе
Шрифт:
Он произнес свою короткую речь с легкой злобой, но меня это совсем не задело. Сошло как с гуся вода.
– Я более чем благодарен вам, майор, – ответил я. – С другой стороны, должен заметить, что я гражданин Республики Ирландия и принадлежу к самой нейтральной нации на земле. Мы это уже давно доказали, а политика мне надоела. Люди сами ее придумали.
– Кто не с нами, тот против нас, – произнес майор нараспев, цитируя 53-ю страницу армейского устава.
– Это уж без меня, приятель. У меня правило никогда не вставать на чью-либо сторону. С такой заповедью дольше проживешь.
Я поднялся
– Возьму другой акваланг. Этот почти пустой. Думаю, одного баллона хватит.
– Какого черта, Джек. Ты сегодня достаточно долго поработал в одиночку. На сегодня с тебя хватит.
Конечно, он был прав. Главнейшее правило любой инструкции гласило: в одиночку под воду не погружаться, но в данном случае у меня не было выбора, и, прекрасно понимая это, он сам, недовольно ворча, помог мне пристегнуть акваланг.
– Есть ли необходимость в повторном погружении, мистер Сэвидж? – спросил Хаким.
– Там внизу пилот, – ответил я.
– Да, конечно, – он понимающе кивнул.
– Да пусть он там сгниет, – отрезал майор с раздражением.
Он положил руку мне на плечо, и я почувствовал, что его буквально трясет от гнева. Бог знает, что произошло с ним на этой войне и какие душевные муки терзают его с тех пор. В его темных глазах светилась боль, даже более того – жуткая ненависть.
– Пошел к черту, – сказал я и отвернулся.
Еще перед первым погружением я заметил, как вокруг нас сновало не менее двадцати рыбацких лодок. Теперь же к ним еще добавилась бело-красная моторка, которая скользила по водной глади на расстоянии не более двенадцати ярдов от нас. Так близко, что наверняка ее пассажиры могли слышать большую часть нашего разговора.
В моторке были двое. При росте более шести футов и соответствующем весе я всегда считал себя достаточно крупным, но мужчина, сидевший за рулем, в сравнении со мной был просто гигантом. С обнаженным торсом культуриста, с косынкой, небрежно повязанной на шее, он был похож на гладиатора. На нем была фуражка яхтсмена и солнцезащитные очки, которые не позволяли детально разглядеть его лицо, но тем не менее оно мне показалось знакомым.
Но в еще большее удивление меня привела девушка, которая, положив руки на бедра, стояла на корме и в упор разглядывала меня. На ней было бикини черного цвета, едва скрывавшее то, что положено скрывать. На ее плечи спадали прямые длинные волосы. Светлые и блестящие, в лучах яркого солнца они казались почти белыми.
Ее можно было бы принять за модель, только что сошедшую с обложки самого респектабельного журнала мод летнего сезона, если бы не лицо, в котором было что-то особенное. Спокойный, пронизывающий насквозь взгляд серых глаз, высокие скулы, большой рот, в углах которого, казалось, навечно застыла легкая усмешка. Я бы даже сказал, врожденное презрение ко всему. Чувство, присущее подлинной аристократке.
Я почему-то ей кивнул.
– Вы все-таки решились? – спросила она.
Ее отточенное произношение, свойственное представителям высшего общества, пробудило во мне ирландца. Намеренно усилив свой ирландский акцент, я ответил:
– А почему бы и нет? Слава Богу, отличный для кончины день, как говаривала моя старая бабушка.
Мой
Однако я допустил ошибку. Я слишком устал для такой тяжелой работы и испытывал ощущение, будто вода просачивается сквозь мою кожу. Но это еще не все. На глубине пятидесяти футов я вошел в нейтральную зону. Видимость была хорошей, но краски поблекли, так как верхние слои воды, фильтруя дневной свет, поглощали из его спектра красные и оранжевые цвета.
Неожиданно передо мной в зеленой дымке, подобно раскрывшемуся цветку, появился парашют. Зацепившись за него, я запутался в его куполе, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы освободиться. Меня вновь обуял животный страх. Тот же страх, который я испытал в прошлом году в тот жуткий час, когда, погрязнув в черном иле, я беспомощно лежал на дне моря у побережья Александрии в ожидании смерти. Просочившаяся в шлем ледяная вода уже была на уровне моих щек.
Освободившись от объятий парашюта, с кинжалом в руке я двинулся в направлении пилота. Проскользнув между стропами парашюта, отнесенного морским течением в сторону, я посмотрел на летчика. Его широко раскрытые глаза застыли в изумлении, а вытянутая вперед рука как бы взывала о помощи. На цепочке, обвивающей его шею, висела миниатюрная золотая Звезда Давида.
Бедный парень был такой юный. Я не мог его оставить в этой холодной пучине. То ли от увиденного, то ли от чертовской усталости, страх внезапно прошел.
Около минуты потребовалось, чтобы освободить пилота от ремней, удерживавших его в катапультирующем сиденье. Рука пилота скользнула по моей шее. Обхватив его поудобнее за талию, я начал подниматься наверх.
Боже, как это было медленно. Казалось, я уже ничего не соображал, будто какая-то стальная спираль, которой не было конца, опутывала мое тело. Всплыв на поверхность, к своему удивлению, я обнаружил, что нахожусь ближе к новоявленной моторке, чем к «Ласковой Джейн».
Едва успев заметить девушку, смотрящую на меня, я снова ушел под воду, упустив при этом пилота. Вынырнув в очередной раз, я увидел позади себя в воде ее спутника, державшего в своих руках тело погибшего пилота. Неудивительно, что я поплыл именно в сторону моторки, на которой находилась девушка, готовая прийти мне на помощь. Она крепко схватила мою руку, полная решимости скорее оказаться вместе со мной в воде, чем отпустить ее.
– Спокойно, дружище, – успокоила она. – Вы в безопасности.
Свободной рукой она перекинула через борт лестницу, и я, собрав последние силы, забрался в лодку. Мужчина тем временем тащил за собой по воде тело пилота в сторону «Ласковой Джейн».
Стягивая с лица маску, я почувствовал прикосновение рук незнакомки, которая пыталась отстегнуть висевший за моей спиной акваланг. Меня слегка тошнило. От чрезмерно яркого солнца рябило в глазах. Аромат ее духов был таким сильным, что казалось, пропитывал ноздри, сверлил мозг. Это было похоже на какой-то странный, очень приятный сон.