Судныи? день
Шрифт:
— Позволь мне помочь тебе, — сказал он, потянувшись к молнии на спине моего платья.
Кончики его пальцев танцевали по моей коже, посылая укол тепла прямо в мою сердцевину. Его прикосновения всегда так действовали на меня.
Дверь снова открылась, и вошел Линк. Его тело тоже зажило, хотя на это ушло немного больше времени, чем у меня, и у него был шрам над грудной клеткой. Он был буйством противоречий со своими татуировками и смокингом. Но он был моим бунтом.
Грей наклонился и поцеловал меня в шею,
— Ты выглядишь прекрасно.
— Она выглядит охуенно, — добавил Линк с ухмылкой.
Они обменялись знающим взглядом, когда я повернулась к ним лицом.
Это все еще было нереально: иметь их обоих, любить их обоих. Знать, что они оба любят меня в ответ. Иногда мне казалось, что мое сердце не выдержит. А потом они делали что-то, например, смотрели на меня так, как смотрят сейчас, и оно раздувалось и освобождало больше места.
— И это тоже, — сказал Грей. — Может, испортим этот красивый красный рот?
Линк потянулся вниз и начал собирать мое платье.
— Ты выглядишь раскрасневшейся. Тебе нужно, чтобы мы заставили тебя кончить, птичка?
Линк стоял позади меня и придерживал мое платье на талии, в то время как Грей скользил рукой между моих бедер.
— Ты испачкала свои трусики, голубка.
Боже правый. Я понятия не имела, почему я думала, что когда-нибудь переживу их обоих.
Грей стянул мои трусики вниз по ногам. Я вышла из них. Он поднес их к носу и вдохнул, затем аккуратно сложил и засунул в нагрудный карман костюма Линкольна.
— Для сохранности, — сказал Грей, подмигнув.
Господи. Боже.
Я сглотнула, затем прочистила горло.
Грей опустился на колени и провел пальцами по моим икрам, бедрам, по моей киске, как будто у него было столько времени в мире.
— Она такая чертовски мокрая, — сказал он Линку, как будто меня и не было в комнате.
Линкольн прорычал мне в ухо.
— Тебе нужно кончить, не так ли, детка? — его губы пробежались по раковине моего уха.
Все мое тело стало горячим.
— Да. Пожалуйста, да.
Грей ввел в меня что-то твердое и холодное, вызвав хныканье с моих губ. Кончик его пальца прижался к моему клитору, когда он облизнул губы. Его палец надавливал и кружил. Он прикусил губу и застонал, как будто ему это было нужно так же сильно, как и мне. А потом он встал. Его лицо было всего в нескольких дюймах от моего, в нескольких дюймах от лица Линкольна. Мы все стояли, вдыхая друг друга.
— Будь хорошей девочкой и держи мою маленькую игрушку в этой сладкой киске, и я обещаю, что мы сделаем это очень, очень хорошо для тебя, — сказал Грей мне в губы.
Линкольн сбросил мое платье, как будто это и было их планом — прийти сюда, возбудить меня, а потом уйти.
Я потянулась вверх и поправила галстук Линкольна. Затем я сделала то же самое с Греем.
—
Грей окинул меня мрачным взглядом.
— О, нет, малышка. Ты будешь той, кто заплатит.
Да, пожалуйста. Пожалуйста, заставьте меня заплатить.
Линкольн шлепнул меня по заднице, игриво предупреждая, и Грей зарычал.
— С этого момента, — добавил Грей, — ты не кончишь, пока мы не скажем тебе кончить.
А потом они вышли из комнаты, оставив меня мокрой и без трусиков.
Засранцы.
* * *
Свадьба была великолепна. Послеполуденное солнце освещало ясное голубое небо. Легкий ветерок целовал лепестки красочных цветочных композиций, расставленных на высоких постаментах. Гости и члены семьи заняли свои места по обе стороны дорожки, ведущей к большой белой беседке. Чендлер не был католиком, поэтому им не разрешили пожениться в церкви. Здесь же все было так же величественно, как в соборе.
В воздухе витали приятные звуки классической музыки. Я взглянула на Линка, который смотрел на меня с голодом льва. Затем я смотрела, как Грей ведет Энистон к алтарю, выглядя при этом так же величественно, как и она.
Мое сердце было переполнено. Как и мое влагалище, благодаря им. Оно болело. Я болела. Мое тело вибрировало от потребности в маленькой силиконовой пуле. Я обещаю, что мы сделаем это очень, очень хорошо для тебя. Эти слова. Это гребаное обещание. Эти соблазнительные улыбки и знающие взгляды, которые они бросали в мою сторону. Боже правый. Я падала. Смерть через кромку.
Я сжимала свои бедра, пока церемония не закончилась, и гости не потекли внутрь. Я бы никогда не выдержала приема, не забравшись под платье, не заставив себя кончить и не дав всему миру узнать, что эти двое мужчин сделали со мной.
Линкольн взял меня за руку и повел в покерную комнату Чендлера.
Он пинком ноги закрыл дверь, снял пиджак со смокинга и бросил его на пол.
— Посмотрим, какие звуки может издавать для нас моя птичка, — он облизал губы и поставил меня спиной к одному из покерных столов.
Грей стоял у одной стены, засунув руки в карманы. Всегда спокойный. Всегда уверенный. Но я видела очертания его члена, гребень выпуклой головки, упирающийся в брюки. Он уже снял пиджак. Его белая рубашка была расстегнута, галстук-бабочка распущен, ремни свободно болтались на шее. Одной ногой он упирался в стену, его колено было согнуто.
Моя киска сжалась вокруг игрушки при виде его.
Линкольн взял меня за подбородок, заставляя обратить на него внимание. Его большой палец провел по моим губам.