Судный день американских финансов: мягкая депрессия XXI в.

Боннер Уильям

Увядающий и вырождающийся капитализм

Полнее всего, и с самыми катастрофическими результатами, эти черты проявились в деятельности американских корпораций. Вместо того, чтобы инвестировать в новые заводы и оборудование, способные в будущем приносить прибыль, американские корпорации сокращали издержки и ради увеличения прибыли шли на всякого рода финансовые и бухгалтерские финты. Компании, подобно новым самоуверенным американцам, глубоко залезли в долги, нередко шли на скупку собственных акций но скандально завышенным ценам, и все ради иллюзии роста прибыли.

Предоставлявшиеся Федеральным резервом «липовые» кредиты стимулировали потребление и необоснованные инвестиционные решения, а ведь то и другое ведет к проеданию реальных сбережений, необходимых для будущего

экономического роста. В сочетании со стагнацией доходов, падением сбережений и прибыли это означало, что ресурсы, необходимые для экономического роста и развития, в ходе бума сократились, и в конце 1999 г., возможно, их было меньше, чем в начале бума.

Экономист Курт Рихебэхер отмечает, что совершенно очевидным результатом потребительского разгула, который все предпочитают игнорировать, является рост доли потребления в ВВП 125 . В конце 1970-х годов в экономике США расходы на потребление составляли 62% ВВП. К концу 1980-х этот показатель вырос на 4 процентных пункта - до 66%, и еще на столько же он вырос к концу 1990-х годов. Но к концу 2001 г. прирост потребления стал поглощать более 90% роста ВВП (рис. 7.4).

125 Kurt Richebacher, "Letters to the Editor," The Financial Times (September 5, 2000): 16.

Рис. 7.4 Расцвет общества потребления. Бэби-бумеры перекроили экономику по своему образу и подобию. Прежде страна отличалась сравнительно высокими уровнями сбережений, инвестиций и прибыли, но постепенно экономика перестала производить то, что нужно для перспективного развития, и стала давать бэби-бумерам то, что они желали получить немедленно.

Возросшее потребление неизбежно вызнало еще один малоприятный эффект. Бэби-бумеры превратили унаследованную от своих родителей экономику со сравнительно высоким уровнем сбережений, инвестиций и прибыли в экономику с низким уровнем сбережений и инвестиций, ориентированную на текущее потребление, что привело к структурным изменениям. На месте экономики, способной производить то, в чем бэби-бумеры нуждались в долгосрочной перспективе, возникла другая - удовлетворяющая ближайшие потребности. Когда долгосрочные инвестиции уступают приоритет задачам немедленного потребления, экономика не в состоянии производить достаточные прибыль и доходы, которые бы позволили среднему американцу выйти на пенсию. Да, бум раздул стоимость их портфелей, по 79 млн акционеров не смогут, уйдя на покой, жить па доход от этого бумажного капитала. Как только они начнут распродавать акции, вроде бы имеющийся прирост капитала испарится.

Чтобы уйти на пенсию, им нужны прибыли корпораций, рост курса акций и доход. А для всего этого нужна экономика с высокими уровнями сбережений и инвестиций.

Почему же обвалились прибыли корпораций, почему не растут личные доходы и почему американцам приходится работать все больше и больше только для того, чтобы сохранить привычный уровень жизни? Потому что ничего нельзя получить задаром - вот наш ответ.

Когда нет сбережений, не может быть реальных капиталовложений, потому что нечего инвестировать. Их место занимают фантомные инвестиции, оплачиваемые «липовым» кредитом. Без вложения реального капитала в приносящее прибыль новое оборудование, в новые заводы и машины, не возникают рабочие места, создающие высокую добавленную стоимость. Заработная плата не может расти, потому что компании не производят товары и услуги в большем объеме и лучшего качества. Люди вынуждены больше работать и залезать в долги, по мере того как растут в цене принадлежащие им акции и недвижимость. Так создается иллюзия финансового процветания. Вообразив себя богатыми, они склонны еще глубже влезать в долги и тратить еще больше, а это делает уровень потребления непосильным для экономики. Кончается тем, что потребители доживают до пенсионного возраста и обнаруживают, что им не хватает денег.

Что остается делать? Возвращаться на работу!

«Все возвращаются на работу», - оповестила 20 июля 2002 г. статья в журнале Time. «Эрозия пенсионных выплат, рост продолжительности жизни и обвал на фондовом рынке означают только одно: большинству из нас придется

работать и на восьмом десятке». Хорошо хоть то, что американцам было не привыкать. Начиная с 1982 г. годовой фонд рабочего времени в США постоянно увеличивался. Теперь американцы приготовились к тому, чтобы умереть на рабочем месте.

Выше курс

Зрелый возраст бэби-бумеров совпал с рынком «быков», и опыт не научил их осторожности. Целое поколение инвесторов привыкло к мысли, что они открыли нечто столь же приятное, как секс, и непреложное, как закон тяготения. Они решили, что им открылось то, до чего не дошли предки: акции всегда растут в цене. Новая метафора была, как не замеченный стариками дар небес.

Джеймс Глассмен в книге «Доу, 36 ООО» (Dow, 36 ООО) оповестил мир, что целых два столетия акции были недооценены. Инвесторы требовали от акций «премию за риск», т.е. требовали, чтобы акции, как более рискованное вложение, приносили больший доход, чем облигации. Теперь Глассмен огласил шокирующее открытие: в акциях риска ничуть не больше, а значит, и премия за риск неоправданна. Уберите премию за риск, немного перетряхните числа, и цепа акций окажется намного выше, скажем, 36 ООО пунктов. Почему бы нет?

Беда в том, что средний инвестор образца 2001 г. не держал в руках акций до того, как начался великий рынок «быков» 1982 - 2000 гг.

Большая иллюзия

Но в октябре 2001 г. средний бэби-бумер - ставший «инвестором» -глядя на кривые роста индекса Dow, не скорректированные с учетом инфляции, ничего этого не понимал. Он смотрел на график, как альпинист на вершину. Его взгляд скользил вправо и вверх, где взору открывался Эверест Великого рынка «быков» 1982 - 2000 гг. Ему казалось, что он не должен обращать внимания на овраги, реки, ручьи и пропасти, отделяющие его от цели. Важно туда добраться. А для этого нужно лишь отправиться в путь.

В 1990-е годы, подстегиваемый низкими процентными ставками и ориентацией общества на потребление, фондовый рынок США брал одну вершину за другой. Затем, следуя вековой закономерности подъемов и спадов, в конце периода процветания образовался пузырь. В 1982 - 1999 гг. индекс S amp;P 500 прибавлял по 19% в год, считая и дивиденды. В конце этого периода, в 1994 - 1999 гг., дела шли еще лучше. Индекс S amp;P 500 прибавлял по 20% в год. Бэби-бумеры ликовали.

Но это был всего лишь сон. Весной 2000 г. Ричард Рассел, используя так называемый «парад схода с вершин», начал фиксировать конец пузыря и начало долгого, трудного, сбивающего с толка рынка «медведей». «Ежедневный рост курса прекратился 3 октября 1997 г…Коэффициент рост/падение (A/D Ratio), показывающий соотношение между выросшими и упавшими в цене акциями, сошел с вершины 3 апреля 1998 г…акции транспортных компаний остановились 16 июня 1999 г…Индекс Нью-Йоркской фондовой биржи NYSE Composite достиг высшей точки месяцем позлее. Сам индекс Dow 14 января 2000 г. достиг рекордного значения 11 722,98. Пик индекса Nasdaq пришелся на 10 марта на отметке 5048,62. A S amp;P остановился 24 марта на отметке 1527» 126 .

126 "Erdman's World: Growling Bears," CBC MarketWatch transcript (June 13, 2000).

Пузырь лопнул. Рынок за рынком, сектор за сектором, акции за акциями - все достигали пика и начинали движение вспять. Но инвесторы все еще не могли представить себе ничего, кроме растущих акций. Подкрепляемые в этой иллюзии телевидением, книгами, журналами, приятелями и Интернетом, они уверились, что можно не опасаться попятного движения акций. Не то чтобы они поверили в защищенность биржи от спадов, но просто «акции уже так давно движутся только вверх». Джереми Сигел очень убедительно рассуждал па эту тему в своей книге «Акции па дальнюю перспективу» (Stocks for the Long Run).