Судный день
Шрифт:
Каждый считал своим долгом подойти и отметить, как хорошо, что я не умер. Но эпичнее всего это получилось у Лавины.
— Моооор! — прокричала она, забегая в столовую.
Тут же бросилась мне на шею.
— Живой, засранец! Живой! — она прижалась ко мне, и на её щеке застыла ледяная слеза.
А пока она обнимала меня, я уплотнял её противорадиационную защиту и передавал энергию. Ведьма правильно подметила, что куполов хватило бы ещё на день, не больше. Потом отсутствие радиации начало бы убивать мутантов.
—
— Ты заставил меня переживать.
Пока я рассказывал о своих опасных приключениях, Лавина не отходила от меня ни на шаг. Больше всего вопросов у учёных вызвало появление Ани.
— Девочке нельзя будет здесь находиться во время эксперимента с метеоритом, когда его привезут, — огласил Степанов.
— Это ещё почему? — возмутился я.
Не позволил бы ему использовать Аню для других опытов и прочих целей. Учёным ведь только волю дай. А Аня такого не заслужила.
— Она может повлиять на результат. Как понимаю, скоро нам следует ожидать большие группы мутантов. Я предлагаю в ближайшие дни все силы бросить на усиление девочки. Тогда она сможет снять осаду.
— Я не позволю вам ставить над ней опыты, — отрезал я, а кулаки невольно сжались.
И без того от рук учёных пострадало достаточно наших мутантов. Я позволил ему забрать Петю, но больше исключений не будет.
— Мор, вы меня неправильно поняли…
— Всё я прекрасно понял! Вы хотите использовать её в своих целях. Она же ещё ребёнок!
— Вы даже не выслушали моё предложение.
— Я провёл с ней достаточно времени, чтобы понять, её не усилить обычным способом. Мы разве что к метеоритам её не подпускали.
— Но это же может сработать.
— Сомневаюсь. Скорее она выбьет из них радиацию, также как делает со всем.
— Позвольте попробовать. Один осколок не причинит ей вреда. Это я вам гарантирую.
Это я и сам знал. В худшем случае метеорит превратится в обычный булыжник, а в лучшем — он сможет сделать Аню чуточку сильнее. Но зачем это, если наша цель не снять осаду, а предотвратить судный день?
— Ладно, — согласился я. — Но только один осколок. Если не получится, то вы оставите девочку в покое.
— Хорошо, — ответил Степанов и рефлекторно протянул мне руку.
Я проигнорировал. Он это заметил и быстро убрал руку. Бункерские постоянно забывали, что трогать меня опасно для жизни. Да, в подобной дружеской атмосфере, если наш союз можно так назвать, у большинства напрочь пропадал инстинкт самосохранения. Но главное, что я был всегда начеку.
Степанов уговорил меня провести опыт с осколком сразу, как Аня вернётся в привычное для ребёнка состояние. И, кто бы знал, что это случится так скоро. И после совещания, где я рассказал о своих похождениях и восстановил защитные поля всех мутантов, Аню привели к нам в сопровождении трёх врачей. А Степанов побежал за осколком с таким энтузиазмом, что только пятки его в коридоре
Благо Прохоров распорядился проводить эксперимент в специально отведённом для этого помещении, поэтому Степанов повёл Аню в одну из палат, что предназначались для размещения мутантов.
В соседней сидел Петя, и дверь в его комнату оказалась открыта. Увидев меня, он выбежал и сразу спросил:
— У тебя получилось? Получилось?
— Почти. Совсем скоро, — улыбчиво ответил я.
Сперва Петя расстроился, но потом увидел Аню, и дети познакомились. Они взяли с друг друга обещание поиграть вместе, когда взрослые разрешат и плавно про меня забыли.
Только вот Степанов не забыл и поторопил детей прощаться. Расставались они неохотно. Конечно, ведь других детей на этом уровне нет. А бункерские своё чадо к мутантам не подпускали.
Аня села за стул возле стола, и Степанов положил перед ней метеорит. Все наши мутанты и Прохоров столпились за прозрачной дверью, всем было интересно понаблюдать. И никакие призывы Степанова их не остановили.
— Анечка, девочка моя, сейчас я открою ящик, и ты должна будешь дотронуться до светящегося камня. Хорошо? — проинструктировал девочку учёный.
— Хорошо. А потом можно будет с Петей поиграть?
— Конечно. Если захотите, я могу поселить вас в одной комнате.
— Будет здорово.
— И игрушек им выдайте. Эти дети заслужили хотя бы пару дней нормального детства, — вставил своё слово я.
— Конечно, — легко согласился Степанов и открыл короб из фериума.
Комнату залило лёгкое зелёное свечение от метеорита. Я сразу смекнул, что учёный выбрал один из самых ярких.
Аня осторожно положила свою маленькую ладонь на осколок метеорита.
— Что-нибудь чувствуешь? — с трепетом спросил Степанов.
Аня покачала головой.
Зато я чувствовал, как недавно вернувшаяся сила снова покидает меня. Очень-очень быстро.
Внезапно за дверью раздался грохот, словно несколько мешков картошки свалились на пол.
Я обернулся. За дверью стоял только Прохоров. А все мои друзья лежали пластом.
Глава 20
Лагерь
— Аня! Убирай руку! — крикнул я девочке.
— Но мы ещё не закончили, — возмутился Степанов.
— Закончили! — отрезал я.
Аня спешно убрала ладошку, а я подошёл и захлопнул короб из фериума. А затем поспешил открыть дверь в коридор.
Поднял Лавину, проверил дыхание и пульс. В норме. Но девушка была без сознания, как и все остальные мутанты.
Я не ощущал своей силы, поэтому не мог точно сказать в чём дело.
— Отведите Аню подальше. И пока будете идти, считайте метры. Передам по рации, как остановиться, — приказал я учёному.
— Хорошо.
Он взял девочку за руку и аккуратно вывел из палаты, чтобы не наступить ни на кого из пострадавших.