Судный день
Шрифт:
— Долго ещё? — тихо спросил я у Эльфа, наклонившись к нему.
— Только начали. Рыбу постоянно приносят, — ответил остроухий.
— Тогда поставь кого-нибудь вместо себя, и давай отойдём.
Эльф кивнул и позвал ближайшего мутанта. Оставил ему свой планшет с каким-то списком и велел выдавать рыбу точно по нему. Там были такие пункты, как килограмм рыбы на семью из трёх человек. Успел рассмотреть. Ничего криминального, любимчиков Эльф не записывал, а старался делить поровну между всеми.
Мы отошли
— Что-то серьёзное? — сразу спросил Эльф.
Вид у него был мрачный, словно он уже напридумывал себе худшее.
— Да. В наших рядах есть предатели. Информация достоверная.
— Казним? — тут же сообразил Эльф.
— По-тихому. Не хочу сильнее огорчать народ. Пока ещё у них есть надежда.
— Я займусь устранением. Назовёшь имена?
— Те двое, что прилетели вчера.
Глаза Эльфа округлились. И я понял его немой вопрос.
— Убей по-тихому, а Лавине я сам всё объясню после. Если узнает заранее, то может сорвать тебе всю операцию.
— Понял, — кивнул остроухий.
— И что бы ни случилось, не подходи вечером в лагерь вольных. И всех мутантов предупреди. Но если Степанова увидишь, ко мне отправь.
— Хорошо.
После раздачи указаний я вернулся в лагерь своих вольных собратьев. Правда, от них воли осталось одно название. Сейчас они, как и все здесь присутствующие, были подчинены обстоятельствам. Но я не буду самим собой, если не стану бороться до конца.
Метеорит оставили на границе лагеря, с противоположной стороны от червей, которых он сильно нервировал. Я даже здесь чувствовал облегчение нашего гигантского транспорта. Ведь ментальная связь с существами до сих пор работала, но на небольшом расстоянии.
Метеорит лежал одиноко в пятистах метрах от лагеря. Конечно, издалека за ним следили, но приближаться больше никто не хотел. Мне же следовало убрать оболочку из фериума. Тогда сразу настанет ночь, и мы начнём притягивать всех мутантов в округе, если они ещё там остались.
Но риск того стоил.
Я коснулся рукой металла. И он узнал меня. Точнее, пульсирующую в моём теле энергию. Мы с ним были очень похожи по своей природе, оба накапливали радиацию. И по металлу было видно, что для работы этой системы вовсе не нужен был разум.
Фериум начал становиться жидким, слегка нагрелся в том месте, где я коснулся.
На этот раз им было гораздо легче повелевать, чем в предыдущие. Ран на руке не было, поэтому металл лишь потёк вверх к локтю. Я предусмотрительно закатал рукав чуть ли не до плеча. Затем я приказал металлу вернуться в родственную среду, в короб с прожилками из фериума, что стоял под рукой.
Постепенно на громадном булыжнике из космоса, что был высотой с меня самого, начали появляться ярко-зелёные просветы. У меня ушло где-то полчаса, чтобы очистить
И всё это время тьма постепенно сгущалась над городом. Радиоактивный фон вокруг усилился в десятки раз. ночь наступала очень быстро. И в её тьме ещё виднелись многочисленные костры лагеря.
Последняя капля фериума упала в специальную ёмкость, и я захлопнул её.
— Мор! — раздался голос Эльфа.
Друг бежал ко мне, но его силуэт скрывался в темноте.
— Я здесь, — крикнул я, хотя меня и так было прекрасно видно в свечении метеорита.
Остроухий подбежал и сообщил:
— Сделал. Но Лавина там рвёт и мечет в поисках убийцы. И ещё Степанов с детьми сюда идёт.
— Она ничего не натворила?
Я опасался, что девушка может начать игру в детектива и устроить кому-нибудь допрос с пристрастием.
— Пока нет.
— Сможешь привести её?
— Хорошо, — ответил Эльф и снова скрылся в темноте.
Интуиция снова обострилась. В разы сильнее, чем раньше, когда не давала мне спокойно спать.
Я опасливо поднял голову наверх и раскрыл рот. В чёрном небе мелькали сотни зелёных точек космических кораблей. Они были далеко. Все, кроме трёх, которые становились больше и больше.
Видимо, наши враги поняли, что мы не собираемся ждать и решили действовать раньше. Но как узнали, что мы раскрыли предателей? Вывод напрашивался сам собой, в лагере были ещё те, кто заключил сделку с этими существами.
И уже не было времени выяснять, кто это был. Ведь это мой быть почти кто угодно, в это неспокойное время каждый хотел выжить. Только вот я не понимал способа, при котором ты предаёшь всё человечество.
Времени оставалось мало. И у нас была всего одна возможность спастись. Точнее, спасти всех. Поэтому я с замиранием сердца ждал прихода детей.
Степанов привёл их за руки. Лицо Пети выглядело заплаканным, а вот Аня, наоборот, держалась уверенно.
— Я им всё объяснил, — предупредил Степанов.
— Тогда почему ребёнок плачет? — строго спросил я.
Но учёный лишь пожал плечами, отпуская детей.
Петя подошёл ко мне. А я наклонился, чтобы посмотреть в его глаза. Они были полны ужаса.
— Чего ты боишься? — спокойно спросил я.
— Не хочу умирать, — ответил мальчик, всхлипывая.
— Так, ты не умрёшь. С чего ты это вообще взял?
Я уже был готов придушить Степанова, который совершенно не умел общаться с детьми. Но были дела поважнее.
— Мне сказали, что нужно попытаться отмотать время назад. Но ведь если получится… — ребёнок снова заплакал. — Там я ещё не родился.
— Это так не работает, — попытался успокоить его я, хотя и сам не мог знать, что будет. — Ты родишься в лучшем мире. И проживёшь спокойную жизнь. Лучше так, чем нас перебьют монстры с кораблей.