Судоходство в пролет
Шрифт:
Я предлагаю собрать всю почту вместе с Почтамтом и вывезти за 100 километров, в заброшенный полуколхоз, куда по одноколейке ходит игрушечный поезд-«подкидыш». Двадцать лет назад он ходил, туда и обратно, утром и вечером.
А почтовые ящики нарастить до биотуалетов. Посадить бабок и поручить им торговать поздравительными открытками, и эти же открытки собственноручно бросать в щелочку, за которой – дыра.
Двор и спор хозяйствующих
Случилось мне побывать у нотариуса.
Это ерунда, это обыденное. Унылая толпа на двадцать рыл.
Мы ушли во дворик.
Были там мама, отставная жена в субманиакальном расположении духа, адвокат Татьяна Николаевна и я.
А сам нотариус заседал в особнячке.
Наши дворы облагораживаются, в них вырастают неожиданные клумбы сложных форм, а также газоны, лавочки, урны, оградки – все это привлекает хозяйствующих субъектов, для чего и живет. Хозяйствуют кто чем. Двое мужчин напротив, к примеру, при полном непротивлении сторон хозяйствовали бутылкой портвейна.
Мир устроен так, что у человека помимо всякого лишнего имеется еще и хозяйство интимное. С этим хозяйством у владельцев портвейна проблем не возникло никаких. Они им хозяйствовали, хозяйством и портвейном, по принципу сообщающихся сосудов. Зато у нотариуса, при наличии декоративной собачонки Марты, такие проблемы возникали систематически. Там не было туалета.
А маме как раз понадобилось в такой туалет. И адвокат Татьяна Николаевна повела ее в бывший кинотеатр «Стереокино», который теперь почему-то отзывается на слово Union.
На оградке у входа сидела мерзкая билетно-контрольная вошь с наружностью бронепоездной комиссарши, и мне было стыдно, что я спрашивал у нее огоньку. Билетно-контрольное животное заревело слоном, и при пустом-то зале, показывая улучшенное качество стереозвука. Стерео-долби ревело, что писяют исключительно те, кто смотрют, а именно зрители, и не пустила маму, а адвокат Татьяна Николаевна сказала, что да вот, мы вон оттуда, и показала рукой на окно второго хозяйствующего субъекта, нотариуса.
Но их обоих выставили, стуча ногами.
Не разрешив улучшить качество стереозвука посещением туалета.
Тогда Татьяна Николаевна пошла к своему хозяйствующему субъекту, где доложила о конфликте, и хозяйствующий нотариус ответил, что если так, то их нотариальная контора не будет обслуживать сотрудников кинотеатра Union.
И те останутся в бесправовом пространстве.
Между интимными хозяйствами еще и не такие скандалы бывают.
Поминки
Из деревни Жабны позвонила дочка.
– Как дела? – спрашиваю.
– Да вот, – отвечает. – Только что вернулись с поминок.
– Это
Жабны не славятся долгожителями.
– Да дедушкин друг умер, дядя Леша.
– От чего же?
– От водки, от чего же еще!
И вот теперь наступили поминки.
Очень жарко, но речка ужасно грязная, и купаться нельзя, а пруд, который тесть выкопал экскаватором, почему-то теперь вообще не звучит.
Тесть и прочие закодированные потянулись помянуть покойничка: смотреть «Марш Турецкого», а дочка пошла одна играть в мячик.
Масоны
Я долго потешался над масонами, оккупировавшими мой двор, едва там появились скамейки с урнами и юными рябинами.
Особенно над одним.
Он дневал там и ночевал.
Нынче мы волею обстоятельств познакомились. Я давно подозревал, что потешаюсь над собственным будущим.
Еще зимой на босу ногу он аскал у меня десять копеек на боярышник, но я не давал и посылал его на хер в бессменной шапочке-пидорке. Они у нас были примерно одинаковые. Но посылал его я.
Нынче все изменилось.
Мы подружились.
Я вошел в собственный двор.
Испитой незнакомец рассказал мне, что его зовут пенсионером Павлом.
Больше мне ничего нет удалось выяснить.
Пришел его татуированный друг, два года как от хозяина, и приказал мне исчезнуть в течение пяти минут, потому что прибыли заодно еще две, с позволения выразиться, женщины.
«Лохи, лохи, лохи, лохи, бляди, бляди,» – было написано на скамейке.
Я ушел через одну минуту.
Мой двор мне не двор.
Я вообще чужд социуму.
Храм Афродиты
Пятачок возле метро Площадь Восстания – просто храм Афродиты какой-то.
Рожа у меня такая, что ли?
За 20 минут, что я там простоял, мне предложили услуги три дамы.
Да согласись я на всех троих в такую жару – не спас бы никакой бисептол.
– Мужчина, хотите отдохнуть? – спросили однажды у поэта Лейкина.
Тот удивился:
– Да я не устал…
Клуб самоубийц
Дорогие друзья!
Неожиданно для себя в беседе с одним очень знающим и подкованным человеком я выяснил, что этому человеку неизвестна игра «Хмурые лица».
Я расскажу вам суть игры, потому что считаю это одним из долгов, которые должен отдать человечеству. Женщинам и детям читать не рекомендуется, а последним не стоит даже играть. Я предупредил.
Итак, вообразите себе шикарный мужской клуб. Сигары, фужеры, лакеи, укрытый зеленой скатертью стол.