Судоплатов. Начало
Шрифт:
Вошел хорунжий с ящиком в руках, дверь ему открыл какой-то подпоручик — Господин штабс-капитан! Задержан солдат, пытавшийся обменять рыбакам на копченую рыбу эти гранаты! Задержанные рыбаки уверяют, что гранаты им нужны, что бы глушить рыбу, а солдат оправдывается, что рыбу хотел передать в свой взвод для разнообразия питания.
Штабс-капитан кивнул в сторону сейфа — Поставьте ящик в том углу, надеюсь запалы не вкручены?
— Никак нет, запалы отдельно от гранат! Куда задержанных?
— В камеры, куда еще?
Серый после ухода подобрался к ящику и приоткрыл крышку — Шесть гранат однако!
Я
— Один момент! — контрразведчик вышел и через десять минут вернулся с шестистрункой — Интересно будет послушать!
Серый в свой карман сунул гранату-лимонку, вкрутив в нее запал и, подмигнув, переместился за спину штабс-капитана, нацелившись на его кобуру. Мы давно наловчились искусству карманника и могли не то что ствол из кобуры вытащить, но и «лопатник» из кармана.
Я же запел:
Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами Донская земля.
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.
Мелькают Арбатом знакомые лица,
Шальные цыганки заходят в дома.
Подайте бокалы, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.
Подайте бокалы, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.
А где-то уж кони проносятся к «Яру»,
Ну что загрустили, мой юный корнет?
А в комнатах наших сидят комиссары
И девочек наших ведут в кабинет.
А в комнатах наших сидят комиссары
И девочек наших ведут в кабинет.
Над Доном угрюмым идем эскадроном.
На бой вдохновляет Россия-страна.
Поручик Голицын, раздайте патроны,
Корнет Оболенский, надеть ордена!
Поручик Голицын, раздайте патроны,
Корнет Оболенский, надеть ордена!
Ах, русское солнце — Великое Солнце,
Корабль «Император» ждет, небо моля.
Поручик Голицын, а, может, вернемся?
Зачем нам, поручик, чужая земля?
Поручик Голицын, а, может, вернемся?
Зачем нам, поручик, чужая земля?
Минут пять стояла тишина, Серый успел обнести контрразведчика и Оболенского, держа оба револьвера в руках за спиной. Штабс-капитан смотрел на гитару. будто пытаясь найти в ней ответы, генерал же расстегнул свой китель — Значит, говоришь, вернуться назад? Если бы большевики не заключили с немцами этот грабительский мир, я может быть и остался. Да-да, штабс-капитан, не надо на меня смотреть как на врага! Немало генералов Генштаба служат красным, но я не смог — я не принял этот блядский мир. Я душой болею за неделимую Россию!
Я подал Серому условный знак и тот ударом ногой под сгиб колена опорной ноги вывел штабс-капитана из равновесия и когда тот качнулся вперед, успев опереться о столешницу и удержаться на ногах. Однако удар рукояткой револьвера по голове погрузил офицера в беспамятство. Серый направил стволы на оставшихся на ногах офицеров, а я, отбросив гитару, выхватил револьвер из расстегнутой мною ранее кобуры генерала и предложил — Господа! Предлагаю вам не играть в героев и продолжить служить своей родине,
Генерал разочаровано усмехнулся — Я так полагаю, Константин к родству с тобой, мальчик, не имеет отношения?
Я кивнул — Увы, но я не князь, а Константин остался в Одессе, решив не бежать с остатками белой армии, вы еще сможете с ним увидеться. Давайте мы вас свяжем и вы потом подумаете о моем предложении!
Князь сжал желваки и вдруг бросился на меня, пытаясь по-видимому схватить в объятия. Я выбросил правую ногу, со всей силы нанеся удар в промежность, а Серый добавил Оболенскому по башке.
Генерал поднял руки — Меня бить по башке не нужно, я вижу, что какую-то подготовку вы прошли, видно учил казак из пластунов. Я даю слово офицера — Готов дать себя связать и на помощь звать не буду.
— Генерал, где проходят совещания Врангеля?
— Этажом выше, вы хотите нанести ему визит?
— Есть такое желание!
Связав руки генералу за спиной его же ремнем и стянув ноги ремнем, позаимствованным у Оболенского, я сказал — Простите, генерал, но кляп придется все же вставить — иначе к вам будут вопросы у контрразведки. Если вы все же решите послужить Отчизне, просите известить о вас самого Дзержинского. Он будет ждать вашего благоразумного решения. Князю тоже вставьте на место мозги, впереди у России еще реванш с финами и немцами.
Сунув ему в рот его же чистый носовой платок, мы установили все запалы, в карманы штанов сунули по гранате, остальные уложили в саквояж, найденный в кабинете. Выйдя наружу, мы с сосредоточенным видом направились к лестнице. Встреченные офицеры недоуменно окидывали нас взглядом, но спешили дальше по своим делам. Поднявшись на следующий этаж, мы увидели часового с винтовкой около одной из дверей. Часовой, увидев нас, сначала впал в ступор, затем он все же вспомнил про устав и направил трехлинейку с примкнутым штыком в нашу сторону — Стоять! Вам, шаромыжники чего здесь надо?
Я состроил жалостливое лицо — Дяденька! Нас направили к его высокоблагородию полковнику Щучкину, вот этот саквояж ему передать велено, он там? — кивнул я на половинки дверей.
Часовой посомневался, но целить в нас из винтовки перестал, поставив ее около ног — Вы откуда взялись, оборванцы? Ждите, пока выйдет господин полковник, с ума сойти, по штабу кто только не бродит!
Мимо поспешил подпоручик с папкой — Кто такие?
Я поставил саквояж и выхватил револьвер, который засунул за пояс сзади и выстрелил сначала в офицера, затем в солдата, тут же моя рука нырнула в карман за гранатой. Пока я распрямлял усики чеки и готовил к бою вторую гранату, Серый уже открыл дверь и швырнул внутрь свою гранату, отпрянув к стене. После взрыва я заглянул внутрь, почти половина офицеров, находящихся внутри, в том числе и Врангель, хоть и были ранены, но живы. Прицельно бросив одну за другой гранаты в самую середину помещения, я захлопнул дверь. После взрывов я опять заглянул внутрь, подскочил к Врангелю и сделал контрольный выстрел в голову сначала ему, затем еще паре выжившим. Остальным контроль был ни к чему.