Судороги Земли
Шрифт:
В такие минуты он с теплотой вспоминал медвежью фигуру Олега Рашнова, с лёгким сожалением - "аристократа" Вальтмана, с надеждой на возвращение - Валерку Ловсина. Денис нисколько не сомневался, что о его пропаже Вальтман первым делом сообщит Валерке, а не в прокуратуру. А уж Ловсин, с его настырностью и педантичностью, вытрясет всё возможное и невозможное из приборов, оставшихся у злополучного дерева. Однако Денис старался не злоупотреблять зыбкой надеждой на быстрый способ выбраться отсюда. Суммируя всю небогатую информацию, собранную за последние дни, он понял одно: Зокон не является статичной мембраной, спокойно впускающей и выпускающей биологические объекты. Всё гораздо, гораздо
Несколько раз к нему подходили неизменно весёлый Гоблин и задумчиво-равнодушный Агути. Даже молчаливый и всегда чем-то недовольный Фархад принимал своеобразное участие в судьбе новичка. Но Денис намеренно избегал общения, ссылаясь на мнимое недомогание или иную, совершенно надуманную причину. Заставники не обижались. Во время Перехода человек неизбежно что-то теряет: кто-то - веру, кто-то - здоровье, кто-то - и то и другое. При этом человек претерпевает сложнейшую метаморфозу, и торопить его во время восстановительного этапа не стоит.
Так прошло две недели.
Всё изменило одно событие.
Денис уже знал, что раз в месяц к ним приезжает из поселения повозка и привозит кое-какую провизию: муку, яйца, сметану, сыр. В общем то, что не в состоянии подарить выходцам щедрый на прочие неожиданности Зокон.
...Повозка приехала в полдень. Ею управляли двое: юноша лет восемнадцати и мальчик - почти ребёнок. Выглядели они не то чтобы странно, а - непривычно: широкие штаны, каких Денис никогда не видел, яркая, с вышивкой на отвороте рубаха, красивые сапоги, густые русые волосы тщательно расчёсаны па пробор. Приехавшие никак не соответствовал тому облику, который Денис мысленно себе рисовал. Он ожидал увидеть кого-нибудь в рубище или лохмотьях, или, на худой конец, того, чьи волоса полны соломы, а тело никогда не знало бани. В действительности всё оказалось наоборот: он, Агути, Гоблин и Фархад, выглядели по сравнению с приезжими как опустившиеся бомжи, обитающие в непотребном месте, которое и домом-то можно было назвать только потому, что оно имело стены и крышу.
Быть может, Агути, Гоблин и Фархад, проведшие здесь достаточно много времени, привыкли ко всему и не собирались менять устоявшегося уклада жизни. Но у Дениса был свежий, "незамыленный" бытовой рутиной глаз, и он с чувством глубоко стыда заметил брезгливые взгляды, которые бросал юноша на выходцев и на то, в каких условиях они жили.
За всё время, пока выходцы разгружали повозку, юноша не сказал ни слова. Он так и уехал - не попрощавшись. Гадливость и презрение в глазах молодых поселенцев так задели самолюбие Дениса, что он не выдержал, подошёл к Агути и резко спросил:
– Да кто они такие, что позволяют с таким пренебрежением относиться к нам?!
Агути удивлённо посмотрел на Дениса.
– Эк, тебя разобрало!
– А что тут странного?
– запальчиво произнёс Денис.
– Да я в жизни не видел, чтобы к кому-либо относились с подобной брезгливостью и неуважением. Кем они себя возомнили?..
Агути криво улыбнулся.
– Они хозяева на этой земле, а мы - всего лишь непрошеные гости. К тому же - весьма скандальные...
Денис, не понимая, переспросил:
– "Скандальные"?..
Агути по своей обычной манере сразу
– Дело в том, что выходцы - не космонавты. Их не отбирают, как самых-самых по всему Союзу. ("Союзу!.." - Денис не ослышался?) Так что среди выходцев встречаются и такие представители рода человеческого, что...
Свою мысль Агути не закончил. Непонятно было, то ли вспоминать ему слишком тяжело, то ли нежелание говорить имело другие, более глубинные причины. Денис настаивать на продолжении рассказа не стал. За время, проведённое здесь, он успел достаточно хорошо изучить своих товарищей, а также их своеобразную манеру ведения беседы: говорят, говорят, потом вдруг замолкают и следующую "серию" можно ожидать как через час, так и через неделю!
...Всю ночь Денис не спал. Ему не давало покоя воспоминание о брезгливом превосходстве юноши, шагнувшего, казалось, прямиком из петровской эпохи. Денис не стал зацикливаться на чувстве обиды и оскорблённого самолюбия (как же так - я, с двумя техническими дипломами должен терпеть подобное от мальчишки, который и имени-то своего, наверное, написать не может!). Денис попытался трезво взглянуть на вещи и понять, почему юноша смотрел на них именно так, а не иначе? Если опустить недоговорённость Агути о каком-то неприятном инциденте, произошедшем между выходцами и местными жителями, что остаётся?
Первое: одеты все четверо просто ужасно. (Денис не смог вспомнить, стирал ли он свою одежду с тех пор, как попал в Зокон?) Остальные выглядели не лучше. (Только Агути носил опрятный одноцветный комбинезон, но и он, похоже, видел мыльный раствор последний раз неизвестное число дней назад!) Второе: то место, где они живут. Денис ещё не узнал, сколько лет постройке, которую они называют тёплым словом "дом", но нет никаких сомнений, что его соорудили парни, у которых были, как бы помягче выразиться, небольшие проблемы с головой! И третье: видимо, не зря к выходцам местные обитатели относятся с таким предубеждением, считая их, ко всему прочему, ещё и нахлебниками. Вокруг столько всего: грибы, ягоды, дикие фрукты, в речке полно рыбы, а они сидят, словно клуши на насесте и дожидаются, когда им привезут чего-нибудь от щедрот великих. (Да и откуда они берутся эти "щедроты"?)
У Дениса в жизни были две страсти - наука и строительство. И там и там он преуспел, имея профильные образования. Если он не трудился над созданием очередного прибора в институтской лаборатории или не рылся в узкоспециальных справочниках, то с великим удовольствием занимался перепланировкой своего дачного домика, превратившегося за последние годы в достопримечательность садового общества. На шести сотках земли и в ста квадратных метрах жилой площади воплотилась его мечта об идеальном "экологическом" доме. Имея доступ к патентному бюро, он отыскивал в старых пожелтевших папках такие перлы изобретательской мысли, что соседи по участку только диву давались.
Когда наступило утро, Денис уже знал, чем займёт свой ум и тело на ближайшие месяцы...
После завтрака, к слову, весьма питательного и разнообразного по случаю вчерашней "гуманитарной помощи", он попросил Агути, Гоблина и Фархада уделить ему немного времени. Агути удивился подобной церемонности, но от имени всех заявил, что они готовы его выслушать.
Денис говорил долго. Выходцы слушали не перебивая, но чересчур вяло, точно всё, что говорилось, их как бы не касалось.