Судья и палач
Шрифт:
Этот на матерого уголовника похож. Грубое обветренное лицо, взгляд исподлобья. Разве что «феней» разговор не пересыпает, пальцы веером не крутит, татуировок не наблюдается. И походка вроде обыкновенная, не вразвалку.
— Тебе хорошо, у тебя в голове одна кость, — огрызнулся Рома. — А у меня серое вещество, с беленькой не всегда совместимое…
— Это ерунда, — сказал Круча. — Ты, Рома, и на ногах крепко держишься, и голова соображает. А кисляк это не беда. На задержание сейчас едем, развеешься, ничего не останется…
Ребята оживились. Задержание — это куда лучше, чем в
— Кого брать будем? — Саня рвался в бой.
— Слышали про идиота, который по пьяни вчера погорел?
— Значит, расколол его, Степаныч!
— Ага, на восемь краж. И все наши. А еще куча по другим отделам. Но это не суть важно. Короче, крадунов брать едем. Витя Мох наколку на их «малину» дал…
В это время зазвонил телефон. Степан взял трубку
— Степан Степаныч, обижают, — послышался плаксивый голос Леньчика Иванцова.
— Кто? Конкретно?
— Да пришли тут, права качают. Крыша, говорят, у тебя дырявая, пора чинить…
Круча понял, про какую «крышу» он говорит. Только «крыша» эта не дырявая. И кое-кто в этом скоро убедится.
— Где эти уроды?
— Да у меня тут, сидят, жрут…
— И не давятся?
— Не-а…
— Жди, я сейчас!
Степан мягко опустил трубку на аппарат.
А задержание?.. Задержание потом.
— Ну что, мужики, наша «крыша», говорят, дырявая…
— Да ну, какая сука! — взбеленился Федот.
— А сейчас узнаем… Пошли!
Служебный «уазик» трогать не стали. Задание строго конфиденциальное, в служебные рамки никак не укладывается. Поехали на «Волге» Степана, он сам за рулем. Никто не мог водить машину лучше.
Степан выставил на крышу «люстру», осчастливил округу воем сирены и на полной скорости помчался по проспекту. Ровно через пять минут он тормозил возле кафе «Коралл».
В конце восьмидесятых Леньчик Иванцов погорел на валюте. Степан в то время еще молодым был опером, зеленым. Но ему хватило ума не засадить его за решетку. От статьи он его отмазал, но крепко подцепил на крючок. Агентом его Леньчик стал, и не самым плохим. Много ценной информации в клюве принес.
Валюта и фарца, на этом Иванцов кой-какой капитал сколотил, в дело его вложил. Сейчас вот у него кафе свое. Очень даже неплохое. Просторный зал, бар, официантки в белых передничках. А кухня — пальчики оближешь. Сафроновские Леньчика не трогают. Круча не велит. Он это кафе кроет. И, разумеется, не за «спасибо».
Жизнь нынче такова. 1998 год на дворе. Уже давно в пух и прах разбиты иллюзии о светлом социалистическом рае. Реальность везде одинакова — без денег ты никто. Хоть майорские погоны на тебе, хоть полковничьи, хоть генеральские. Да, тебя будут бояться, с тобой будут соглашаться. А за спиной посмеиваться. Мол, что ты за чмо такое, если у тебя за душой ни гроша. Степану-то все равно, что о нем думают. Но деньги ему нужны. И прежде всего для дела. Ментовская работа — это смысл его жизни. А как работать, если никакого финансирования, если служебная машина вечно в ремонте, а коли и на ходу, то бензина почти ноль.
А потом, как агентурную сеть сохранить? Не все ведь «барабанщики» статьей в
И еще один момент. Постоянные комиссии из вышестоящих инстанций. Степан живое дело признает, бумажная канитель для него как нож к горлу. Каждая мелочь требует документального подтверждения, а это время, время, время. Огрешностей у него на этом счету тьма-тьмущая. А проверяющие цепляются. И если их не ублажить, будет разнос. Приходится на кабаки тратиться. Хороший обед под водочку — и проверяющий уже твой друг, товарищ и брат. За высокие показатели раскрываемое™ похвалит, а на бумажные заморочки закроет глаза. Вот так-то.
А еще… Вообще-то об этом вслух лучше не говорить… Словом, работа требует весьма ощутимых накладных расходов.
Степа фанат, ради дела он готов своей зарплатой пожертвовать. Но это же смех, а не зарплата. Едва за тысячу рублей переваливает. На баксы лучше не переводить, со смеху помереть можно. Проститутка за два часа больше зарабатывает, чем он за месяц. Получается, и жертвовать нечем.
А потом, ребята. Со всех районных отделений Москвы он к себе их переманивал. Лучших из лучших брал. И ведь не на посулах о светлом коммунистическом будущем играл, на реальность ставку делал. Зарплата плюс «коммерческая премия». У них ведь почти у всех семьи, жен и детей кормить надо. Чтобы сухо им было всем, сытно и комфортно. Чтобы голова у отцов семейств не болела, когда они в дождь и снег в засаде маются. А Федот с Саней, те вообще на квартиры копят. На государство рассчитывать не приходится. При нынешней очереди на жилье и темпах строительства лет сто хату ждать будешь.
И вообще, голодный мент — злой мент. А злость, как известно, в деле плохой советчик.
Короче говоря, без левого дохода качественной работы не будет. Степан уже давно в этом убедился. Поэтому у него есть свое место под солнцем. Так уж получилось, что он оберегает от бандитских наездов несколько коммерческих структур. Услуги платные — так повелось с подачи самих хозяев. И Степан против этого не возражает. Платили ему вдвое меньше, чем браткам, но это даже лучше.
Одна часть денег шла в дело, другая — «коммерческие премии». Никого не обижал Степан, ни себя, ни своих ребят.
Леньчик встретил их у дверей. Длинный, худой, лицо вытянутое, глаза красные, воспаленные.
— Вон сидят, голубчики! Я им стол накрыл, а сам вроде как думаю…
За столом в круглом зале сидели трое. Дорогие кожаные плащи, строгие костюмы под ними, белые воротнички. Только колючие взгляды выдают в них бандитов.
В большинстве своем авторитеты из «новой волны» остепенились. В основном легальным бизнесом занимаются. Банки, нефть, недвижимость. Солидные бизнесмены в смокингах и на роскошных иномарках. Цивилизованный рэкет, девочки, наркотики, оружие, контрабанда, — и этим авторитетные бизнесмены занимаются, через подставных лиц, разумеется. Их «быки» уже давно сменили кожаный прикид на дорогие костюмы, серебряные цепи исчезли, остались только золотые — но их уже не спешат выпячивать наружу. Процесс превращения бандитов в цивилизованных гангстеров, как говорится, налицо.