Судья и палач
Шрифт:
— Иди на кухню, — шепнула она ему. — Похоже, тайник у него там…
Герман молча кивнул и сразу исчез.
Алла приступила к обследованию гарнитурной стенки в гостиной. Но ничего не нашла. Зато натолкнулась на сейф в стене за картиной. Только он был заперт, и ключа поблизости не наблюдалось.
Но он мог быть у Славца.
Вот почему он был так уверен, что она не обворует его. Он не идиот, и деньги хранились не на кухне, а здесь, в бронированном тайнике.
Она подошла к нему, сунула руку в карман его брюк. И тут же ее запястье
— Тварь! — услышала она.
Это было невероятно. Но Славец проснулся. Доза клофелина подействовала на него, но, видно, недостаточно сильно. Что же делать?
— Ты чо творишь, мразь, в натуре? Кого кинуть хотела?
Он вскочил с дивана и сбил ее с ног. На лице зверское выражение. Казалось, он ее сейчас убьет.
Скорее всего так бы он и поступил. Но сначала он должен был попользоваться ею.
— Раздевайся, падла! — прорычал он.
Только он не собирался ждать, когда она снимет с себя одежду. Он протянул к ней руку и сунул ее в разрез блузки. И тут же с силой рванул на себя. Послышался треск.
— Урод! — не выдержала Алла.
— Ах ты, курва!
И он замахнулся, чтобы ударить ее.
— Стоять! — послышалось со стороны.
В Дверях комнаты стоял Герман.
Славец резко развернулся в его сторону.
— Э-э, ты чо, лох, ухи поел, в натуре? — вызверился он.
Но тут же остыл. В руке Герман держал пистолет. С глушителем. А стрелять он умел. И решительности ему не занимать. В его глазах стоял антарктический холод.
— Брось «пушку», дядя!
Может, со стороны Славца это было и справедливое требование. Но только он допустил непростительную ошибку.
Он подумал, что Герман шутит. И неосторожно сделал шаг в его сторону.
Выстрелы едва донеслись до слуха. Зато Алла услышала, как вскрикнул, а затем захрипел Славец. Первая пуля угодила ему в грудь, вторая в горло.
Бандит упал. И затих. Но, возможно, он еще был жив. В испуге Алла смотрела, как Герман подходит к нему, снова наставляет на него пистолет. Как будто все в замедленной съемке — он целится в голову и нажимает на спуск. Контрольный выстрел. Дырка во лбу, кровь, мозги…
Это было что-то жуткое. Аллу едва не стошнило. А Герман держался так, словно ничего не случилось. Его хладнокровие поражало. Как будто он всю жизнь только и делал, что убивал.
Он уже был далеко не тем Германом, каким она знала его до той последней поездки в Польшу. Он принял ее рисковый план. Мало того, он развил его, перенял инициативу. И получалось, что не он работает с ней, а она с ним. Он стал крутым. И с каждым делом становился еще круче. Она побаивалась его и во всем слушалась.
А теперь вот на ее глазах он убил человека. Ничего хорошего в этом Алла не видела. Но тем не менее Герман еще больше вырос в ее глазах. Она боялась его и готова была исполнить любую его волю.
— Вот, смотри. — Он достал из внутреннего кармана кожанки пачку стодолларовых купюр, перетянутых резинкой. —
Значит, наличность Славец все-таки держал на кухне. Но ведь это могла быть заначка на черный день. А вот что он хранит в сейфе?
Ключ от сейфа они нашли в кармане убитого. У Аллы все замерло в груди, когда Герман открывал дверцу. Предчувствие сулило ей золотые горы. И она чуть не взвыла от досады, когда ее взгляд уткнулся в пустоту. В сейфе ничего не было. Ничего!
— Обманул, гад! — Со злости она ударила ногой труп братка.
— Ладно, не бунтуй! — остановил ее Герман. — Тебе что, десяти «штук» мало?
А ведь это, пожалуй, был самый богатый улов в их практике.
— Мало! — Она достала бумажник Славца. — В нем были деньги. Несколько купюр различного достоинства.
— Оставь! — остановил ее Герман. — Ничего не тронь. Сразу поймут, что его ограбили… Я хочу, чтобы его смерть списали на заказное убийство…
Она послушно сунула бумажник на место. И тоскливо вздохнула, глядя на массивную золотую цепь покойного.
— Надо уходить…
Но прежде чем уйти, они навели идеальный порядок в квартире. Методично уничтожили все следы, по которым их можно было уличить в убийстве. Тщательно были стерты пальчики со всего, к чему они могли прикасаться.
Приводов в милицию ни он, ни она не имели. Поэтому их отпечатки пальцев не значились ни в одной милицейской картотеке. Но все равно меры предосторожности были не лишними. Уж очень не хотелось попасть в лапы правосудия.
Они вышли из квартиры, прикрыли за собой дверь. Герман впереди, Алла за ним. Она слышала, как остановился лифт, как раздвинулись створки дверей. Видела, как из него вышли двое мужчин, один в милицейской форме.
От страха ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она едва не лишилась чувств, когда милиционер прошелся по ней изучающим взглядом.
Он что, заподозрил ее в чем-то?
Величайшим усилием воли она не выдала своего волнения. Ни на секунду не забывала, что она актриса криминального театра с громким названием «Жизнь». Что бы ни случилось, она должна довести свою игру до конца.
Они сели в лифт, спустились на первый этаж. Герман держался хорошо. Внутренне он был напряжен — она чувствовала это. Но наружу его страхи и волнения не прорывались.
С клофелином они завязали. Эта идея исчерпала себя. Особенно после убийства бандита, который имел неосторожность проснуться в неудачный момент. Пора было переходить на что-то другое. Аферы с клофелином приносили им с Аллой немалую прибыль. Но им хотелось большего. Пора было выходить на более высокий уровень.
В голове у Аллы родился безумный план. Герман не сразу согласился с ним, только после долгого раздумья. Но все же дал добро. И не жалел об этом.
За сегодняшний день это второй их выход на сцену. И последний. План хороший, но короткий, как жизнь бабочки-однодневки.