Судья королевского отбора – 2
Шрифт:
Жрец опускается на колени у купели и опускает руку в воду, чертит в ней символы. Чувствую, как нагревается вода.
Служитель жестом подзывает Айолику, и она передаёт мне малыша. Беру его на руки. Тяжёлый карапуз.
Служитель продолжает молитву и осеняет символами теперь меня и ребёнка. Завершает он рисунок жестом в воде, которая впитывает в себя свечение.
– Полностью, с головой, окунайте мальчика, – инструктирует меня жрец.
Осторожно наклоняюсь и быстро окунаю ребёнка. Тот не успевает испугаться, но ручонками
Обряд продолжается.
Теперь меня просят передать малыша князю. Наши руки соприкасаются, и меня снова пронзает вихрь эмоций, который я заталкиваю поглубже.
То же самое, что было и со мной, жрец повторяет с князем. Только когда его высокопревосходительство поднимает ребёнка из воды, у мальчика глаза горят красным огнём.
Жрец замолкает, вынимает руку из воды, всё ещё сияющую золотом, и поднимается на ноги.
Смотрю на князя. Его взгляд пламенеет синим. Так действует обряд? Он пробуждает силу?
– Совсем, как у Дориша, – тихо восклицает Айолика. – Сын унаследовал силу отца, – на её губах расцветает широкая и искренняя улыбка.
Служитель кланяется женщине, которая делает то же в ответ.
– Инициация завершена, – теперь жрец кланяется нам.
Фельтмаршалок зеркалит его жест. Я повторяю за ним. Князь передаёт ребёнка матери.
Пока он занят, хочу выйти из бассейна, чтобы не прикасаться лишний раз к князю. Я настолько зациклилась на этом, что поспешила. На второй ступеньке поскальзываюсь и плюхаюсь на спину в воду.
Я словно радоновую ванну принимаю. Меня так придавливает ко дну, что пошевелиться не могу. Вода держит меня. Cердцебиение учащается. Перед глазами пляшут мушки. Чувствую приближение паники.
Сильная горячая ладонь хватает меня за плечо и вытаскивает из водных тисков. Затем и вовсе князь подхватывает меня на руки и выносит из бассейна. Вода в купели гаснет, едва он выходит из неё.
Этой маленькой передышки мне хватает, чтобы немного прийти в себя и отдышаться. Зрение возвращается в норму. Зато пульс даже и не думает успокаиваться. Сердце стучит, как после стометровки.
Оглядываюсь на Айолику. Для неё будто ничего не произошло. Жрец вообще никак не реагирует на моё «купание». И только князь, державший меня на руках, хмурится. Он слышит моё рваное дыхание. Его взгляд опускается на мои губы, ниже…
Моя одежда промокла насквозь. Сквозь просвечивающуюся ткань, облепившую моё тело, темнеют соски, сморщившиеся от холода. Глаза князя снова загораются синим пламенем.
Его балахон намок от меня. Теперь я вижу рельеф его мощной грудной клетки. Не только вижу, но и ещё чувствую жар его тела.
– Надо переодеться, – прочистив горло, замечаю я.
Он опускает меня на пол. Я слишком быстро убегаю в раздевалку, чтобы сменить одежду. Пока надевала платье, в голове проскальзывает мысль: а не посидеть ли тут подольше, но я её быстро отбрасываю. Это поступок из разряда детских.
Приведя
Мы остаёмся с фельтмаршалоком вдвоём.
– Позвольте, я покажу вам столицу, – он протягивает мне руку.
Его предложение выбивает из моих лёгких весь воздух. Это он так зовёт меня на свидание?
Великий князь смотрит на меня прямо, без улыбки.
Так, соберись! Я уже всё решила. Надо только своё решение произнести вслух. Громко сглатываю. Облизываю сухие губы. Ладони вдруг вспотели, поэтому вытираю их об юбку платья.
– Зачем вы приглашаете на свидание? – мой голос звучит, как писк, но чем дальше я говорю, тем увереннее он звучит.
– Когда вы выносили вердикт, вы сказали, что любовь – это поступки.
У меня в горле застревает ком. Чувствую, как дрожат губы, к глазам подступают слёзы. На что он сейчас намекает?
Не думай! Нельзя! Ты уже всё решила.
– Вы же сами говорили, что защищать и оберегать нас, судий, – я специально выделила последнее слово, припоминая ему его же слова, – это ваша обязанность.
Князь молчит. Он смотрит на брошку на моём платье и снова глядит мне в глаза.
Смотрит и молчит.
– Вы же прекрасно знаете, что я не могу здесь остаться. И вы не можете уйти со мной.
– Это наименьшее из зол, – его взор темнеет.
– А какое тогда наибольшее?
Князь молчит. И взгляд не отводит, как и я.
Тишина затягивается. Её должен кто-то первым нарушить. Надо раз и навсегда, без утаек и молчаливых переглядываний расставить всё по своим местам.
– Вот видите! Вы снова ничего не объясняете. Со мной так нельзя поступать. Я не ваш солдат, который будет слепо следовать вашим приказаниям. И мне не нужна мимолётная интрижка. Я хочу нормальную семью, которой у нас с вами никогда не будет. И вы прекрасно знаете причину.
Его высокопревосходительство ничего не отвечает. Он молча поворачивается ко мне спиной и уходит.
Вот так просто уходит.
А чего я ждала?
Заверений в вечной в любви? Страстного поцелуя? Закинет на плечо и унесёт в свой замок?
Я всё правильно сказала, но тогда почему так щемит в груди? В памяти то и дело вспыхивают воспоминания наших встреч.
Вот он поднимает меня на руки и через портал доставляет в кабинет к королю, где через поцелуй вливает противоядие. И вот мы с ним стоим на лестнице, где он держит меня на руках, бережно прижимая к себе, а я глажу его шелковистые волосы на затылке. У меня даже кончики пальцев закололо от воспоминания тех дерзких прикосновений. А миг, когда я его оседлала после стремительной поездки на фаробце! Поцелуй в его спальне, свидание на лужайке кровалии. Его забота и бережные объятия на Адамор Житва.