Судья показывает на центр
Шрифт:
— Не столь страшно пропустить гол, — сказал он, — сколько поверить, что его нельзя отыграть.
Корреспонденты давно ушли, а болельщики еще долго «с пристрастием» допрашивали Шена. Их волновало, как бы в других играх не повторилась сегодняшняя картина.
Надо отметить, что в Леон съехалось довольно много туристов из ФРГ. Во время прогулок по городу я неизменно встречал их. Однако, вопреки ожиданиям, они не слишком «преследовали» меня. Лишь изредка я ловил чей-нибудь внимательный взгляд да слышал характерный щелчок затвора фотоаппарата.
День отдыха оказался для
— Попасть в число шестнадцати сильнейших команд мира — большое достижение. Но останавливаться на нем нам не следует…
С утра, еще в отеле, я вместе с Марияма и Сбарделла обсудили вопросы взаимодействия. На стадион мы приехали к самому началу матча. На флагштоке рядом с государственными флагами Марокко и Перу реял и наш, советский.
— Приятная новость, — сказал я.
— Э, да ты совсем не наблюдателен, — Марияма укоризненно покачал головой. — Когда судил Антонио, например, был вывешен итальянский…
В судейской комнате меня уже ждал врач, представитель антидопинговой службы, действовавшей в Мексике столь же эффективно, как и в Англии. Я немедленно вызвал по два игрока из каждой команды. Врач взял пробы и, отпустив футболистов, в моем присутствии запечатал пробирки.
— Желаю успеха, — прощаясь, он протянул мне руку.
Я взвесил основной и запасные мячи, тщательно проверил давление. Поправил форму. И все еще оставалось время, которое на моих часах двигалось удивительно медленно.
Пора! Такой знакомый и волнующий шум стадиона! Под флагом, которым размахивает группа африканцев, сидят мои коллеги. До сих пор я был арбитром их судейства. Теперь роли поменялись.
После исполнения национального гимна каждый марокканский футболист, опустившись на колено, подносил к губам полотнище государственного флага, вынесенное на поле капитаном. Прорвавшись сквозь редкий заслон полицейских, на зеленый газон выскочил молодой араб, раскручивая над головой… сочный кусок свежего мяса. Он успел сделать «магический» крут, обежав своих любимцев, прежде чем запыхавшиеся блюстители порядка вернули его на трибуну.
А талисман перуанцев — пятилетний сынишка капитана команды, одетый в форму сборной, все это время чинно стоял рядом со своим папой, очень солидно, по-взрослому, не замечая «детской» выходки марокканского болельщика.
В первом тайме почти все попытки перуанцев пробиться к воротам соперников были бесплодными. Лишь однажды Сотил — невысокий юркий индеец, владеющий своеобразным дриблингом, — вышел один на один с Кассу. Но вместо того чтобы выстрелить мимо бросавшегося ему навстречу вратаря, он попытался его обвести и потерял мяч.
Чувствуя, что им не удается переломить ход поединка, перуанцы к концу тайма все чаще стали допускать брак в передачах, совершать ошибки. Вот Кубиллас, раздосадованный очередной
Однако момент столкновения был отчетливо мной зафиксирован, ни о какой травме там не могло быть и речи. Я решительным жестом останавливаю на полпути врача, а Мааруфи делаю знак подняться. Он встает. Игра продолжается.
Жарко. Раскаленный воздух обжигает легкие. Тренеры бросают на газон куски льда, которыми на ходу обтирают лицо и шею футболисты. А я им завидую, мечтая о прохладе судейской комнаты…
После перерыва перуанцы сразу же раскрутили колесо атаки. Африканские футболисты отбиваются. Но я чувствую, что их уже покинула уверенность в своих силах. Может быть, молодому арабу с его странным талисманом следовало бы повторить свое «действо» и перед вторым таймом?
В один из моментов стремительный рывок Кубилласа завершается голом. Через две минуты Чалле забивает второй мяч. Последнюю точку за пятнадцать минут до конца поставил тот же Кубиллас.
Перед финальным свистком в сетку марокканцев, правда, влетел четвертый мяч. Но Марияма размахивал над головой флажком. Да и я видел, что перуанцы подталкивали руками вратаря Кассу. Назначаю штрафной от ворот марокканцев, но на всякий случай оглядываюсь на трибуну. Годесаль поднял вверх руку. Сквозь шум трибун доносится нестройное:
— Вива, Тофик, вива!
И скорее угадываю, чем слышу, возглас де Мендивилаз:
— Но форс, Тофик! (Не задавайся!..)
В судейской комнате горячо благодарю своих помощников. Оба помогали эффективно и четко. Я буквально ни на минуту не терял с ними связи.
В дверь постучали. Антонио открыл ее. На пороге остановился комиссар ФИФА шотландец Кеван.
— От души поздравляю вас с успешным дебютом на девятом чемпионате, — сказал он. — Желаю дальнейших успехов.
Когда он вышел, Антонио, сделав важное лицо, заявил:
— По поводу такого случая приглашаю весь судейский корпус к себе на спагетти!
— Принято, — тотчас же откликнулись Марияма и я.
На улицах Леона творилось что-то невообразимое. Справедливо полагая, что после этой победы команда Перу обеспечила себе место в четвертьфинале, болельщики дефилировали по улицам тысячными колоннами. Они размахивали флагами, били в барабаны, пели национальный гимн.
У входа в отель меня поджидала молодая пара — туристы из Перу. Они решили пожениться в час торжества своей сборной. Из их сбивчивых объяснений я понял, что они уже сфотографировались с перуанскими футболистами, а теперь хотят повторить эту процедуру со мной. Я не мог отказать и им и себе в этом удовольствии.
Жених и невеста поблагодарили меня и под крики друзей тронулись в церковь на открытой машине, обвешанной консервными банками, жестяными бидонами и другими предметами, способными при движении тарахтеть и скрежетать. Да, о чем, о чем, а о тишине в Мексике можно было только мечтать!