Судья. Иной
Шрифт:
Вот и иконы даже не тронули, висят они на стенах, по-прежнему украшают вход в алтарь. Даже на массивные латунные рамы никто не покусился. Это, правда, всё временно, пока не появятся здесь шальные ребятки, промышляющие поиском раритетов, припрятанных в сундуках у древних старух. Не погнушаются эти искатели и мародёрством в заброшенном храме господнем.
Пока же висят иконы на своих местах, хорошо освещённые лучами яркого летнего солнца, лучами, легко пробивающимися даже сквозь годами немытые стекла. Эти же лучи освещали и купол церкви, покрытый изнутри толстым слоем пыли, что почти полностью скрывала украшавшую купол изнутри роспись. Отблески лучей ложились на иконостас,
Вот только теперь, лишь вполне убедившись, что все, кто явился в храм до меня, значит, все, кто ни есть в этой церкви, собрались сейчас в её правой части, я счёл возможным повернуться в их сторону.
– Зачем пришёл, Судья? Мешаешь ты нам. Хочешь помолиться, о жизни своей никчёмной небесам поведать, так иди в другой храм. Здесь тебе не место, – услышал я всё тот же голос.
Говорил высокий мужчина средних лет, брюнет, но уже с абсолютно седыми висками. Взгляд его был направлен точно на меня и полон не особо-то и скрываемого презрения. Точно таким же взглядом одаривала меня вчера и Генриетта Адольфовна, она же тот самый супер-босс компании, где не покладая рук трудилась среди прочих и моя Екатерина Александровна. Собственно, пренебрежительное отношение ко мне большой и грозной бизнес-леди, отношение, которое я совсем не заслуживаю, и явилось главной причиной моего нынешнего настроения, захватившего меня ещё накануне, с достопамятного “неофициального” ужина. А ведь вчера вечером рядом со мной была Катя – единственный человек, который из всех присутствующих на том самом ужине был рад меня видеть. Сегодня же среди стоящих напротив меня пятерых джентльменов, одетых в строгие, как и предпочитает та же Генриетта Адольфовна, деловые, тёмные костюмы “с иголочки”, среди джентльменов, невесть как очутившихся в этой глуши и умудрившихся даже в тайге нисколько не замарать свои блестящие лакированные туфли, так вот, среди этих самых джентльменов лиц, желающих хотя бы просто потерпеть моё общество пару минут, не наблюдалось от слова “совсем”.
– Чем мешаю? С лицом своим, мягко так скажем, да в калашный ряд напролом лезу? Общество ваше глубоко аристократическое своей натурой мещанской разбавить вознамерился, да кто ж мне позволит? Не слишком ли часто незваным гостем я стал выглядеть в кругах высших, к коим, похоже, и вы себя относите? – настроение моё нехорошее, которое даже Катя после вчерашнего “весёлого” ужина, оставшись наедине со мной, до утра поправить так и не смогла, стало ещё хуже, как это мне уже ни казалось совершенно невозможным.
– Ты сам уже и ответил на свой вопрос, Судья. Это когда про лицо своё говорил, – вступил в разговор ещё один из мужчин.
– Ты всегда и везде гость незваный, – процедил сквозь зубы третий.
– Что же, пусть так, – решил я оставить глупые препирательства. – Только потерпеть вам меня, так или иначе, придётся. Придётся и ответ держать за дела свои.
– Много на себя берёшь, Судья. Уходи подобру-поздорову. И в наши дела лезть не смей! – вновь заговорил джентльмен с седыми висками, глядя на меня теперь уже с совершенно нескрываемой ненавистью.
А вот это уже гораздо привычней. Уже гораздо легче. Вот так-то на меня смотрят всегда. Смотрят всегда те, кто нарушил Закон. Смотрят те, кто нарушил Закон и те, что знают – ответ перед Законом держать придётся. Держать ответ перед Законом, значит, читай, держать
Я вздохнул. Что-то я стал слишком впечатлительным. Да, на самом деле, какая мне разница, как ко мне относятся и что обо мне думают как люди, так и нелюди, чья судьба и, что гораздо важнее, чьё мнение мне, в-общем-то, абсолютно безразличны. Принадлежат ли эти создания (или сами себя туда записали) к высшему обществу, пали ли они в самые низы социальной иерархии, гонимые вновь и вновь даже себе подобными – мне всё равно. Что мне, соответственно, до мнения, взглядов и отношения той самой Генриетты Адольфовны, да будь она ещё хоть трижды супер-боссом и безграничным правителем своей экстраординарной, сверхприбыльной и сверхвлиятельной компании. Стоит ли мне принимать близко к сердцу мнение её и ей подобным? Стоит ли портить самому себе настроение? Ответ вполне очевиден. Странно, что я понял это только теперь. Хорошо, конечно, что всё же понял.
Что же касается стоящих передо мной джентльменов, так на самом деле здесь всё ещё гораздо проще. Какие, на самом-то деле, это джентльмены? Обычные рецидивисты. Из той породы, что в очередной раз сами поставили себя выше прочих и отчего-то решивших, что вот им-то уж точно можно всё. Закон теперь они сами и ничто не в силах им помешать. Опять же обычное, и при этом весьма, надо признать, глубокое заблуждение.
– Не успел прийти, уже уходи, – усмехнулся я. Внутри у меня теперь царили мир и покой. Я совершенно успокоился. И именно это мне и требовалось сейчас.
– Последнее предупреждение, Судья. Уходи, – прошипел мой визави с седыми висками и зло ощерился. Глаза его неожиданно полностью окрасились ярко-жёлтым цветом.
Четверо соратников, угрожавшего мне мужчины, окружили своего, судя по всему, предводителя, их интеллигентные вроде до того лица также приняли хищный вид, глаза загорелись тем же, лимонным цветом.
– Ко всему прочему, угроза жизни Судьи. Предупреждаю. Нападение на Судью карается немедленно. Наказание – полное уничтожение. Предлагаю серьёзно подумать об этом, – произнёс я стандартную фразу.
– Уходи! – опять прорычали мне в ответ. Ну, совсем никакой фантазии.
– Нарушение Закона, – полностью спокойным голосом продолжил я. – Принуждение к межвидовой ненависти, истребление видов, использование особо изощрённых форм устрашения, включая казни и пытки…
Закончить обвинение я не успел. Над головами пятерых желтоглазых созданий ярко блеснула белая молния и тут же ударила точно в то место, где я находился. Точнее сказать, только что находился. Смешно предполагать, что от меня так просто можно избавиться.
Взревев от ярости, джентльмены совсем, надо сказать, не по-джентльменски всей своей толпой набросились на меня. В воздухе при этом по-прежнему продолжали появляться белые молнии, что всё так же пытались попасть в меня. И всё также попасть не могли.
Я весьма вовремя все свои эмоции уже успел отбросить в сторону, был абсолютно спокоен и готов к любому повороту событий. В том числе, к небольшой драчке. При этом я понимал, что одновременно пытаться сражаться с обезумившими существами с ярко-жёлтыми глазами и уворачиваться от белых смертельных стрел у меня долго не получится. Поэтому решил несколько упростить себе задачу. Насколько это возможно, естественно.