Судья
Шрифт:
– Конечно, дорогой. Я готова! Я так счастлива! – потупив глазки, нежно прошептала Катя. – Я всегда буду рядом с тобой. А где именно ты достигнешь такого всеобщего успеха, ты уже решил?”.
Я просто застыл на месте. Какая-то дама, шедшая прямо за мной и никак не ожидавшая столь коварного маневра с моей же стороны, врезалась мне в спину, чуть не выронив при этом сумку из рук. Не особо стесняясь в выражениях, женщина громко выразила своё мнение обо мне и обо всех моих ближайших родственниках. Весьма нелицеприятное мнение. Удовлетворившись, видимо, произведенным эффектом на окружающих, дама пошла дальше по своим делам, как, впрочем, и все окружающие. Только я так и остался
Похоже, что Катя оказалась для меня слишком дорога, чтобы терять её. Я готов был немедленно покорить вершину, не откладывая дело в долгий ящик, и встретить свою суженную, стоя наверху с пылающим взглядом в окружении толпы восхищенных поклонников. Показывая, понятно, что эти самые поклонники сами навязываются, а мне нужен только один человек – моя Катя. Вот только до вершины путь я пока выбрать не удосужился, а поблизости указателей, которые бы направили меня в нужную сторону, не наблюдалось.
И вот, две недели, положенные по законодательству на отработку при увольнении по собственному желанию, пролетели. Никакого озарения по поводу той вершины, на которую мне предстоит начать стремительно взбираться, пока не пришло, что и не особо удивительно. Забрать заявление, покаявшись перед начальством, и остаться на прежнем месте работы мне не позволила моя же гордость, неожиданно проснувшаяся в самый неподходящий момент. В общем, сегодня был последний день моей старой размеренной жизни, но вот что будет дальше, я пока представлял себе весьма смутно.
Хотя, не совсем так. Планы на ближайшую неделю у меня были и достаточно определённые.
Я рассказал родителям о своем увольнении, рассчитывая таким образом отрепетировать предстоящую беседу на ту же тему с Катей, всё-таки и тут и там родные люди, реакция должна быть примерно одинаковой. Однако родители повели себя совсем не так, как я ожидал. Они не стали причитать, охать, даже не стали спрашивать причины такого моего решения. Раз принял решение, значит, так оно и должно быть, уже взрослый человек, чтобы самостоятельно отвечать за собственные поступки, резюмировал общую позицию моих родственников отец. Они только поинтересовались, сразу ли я перехожу на новое место работы. Услышав отрицательный ответ, мои папа и мама даже обрадовались, тут же предложив мне слетать на недельку в Прагу. Не просто так, а по семейным делам. И не то, чтобы предложили, а скорее безапелляционно заявили об этом.
Сами родители пропадали целыми днями на даче. Как раз шёл самый сезон, конец лета. Хотя для моих родителей, по-моему, этот сезон никогда и не заканчивался. То посади урожай, то ухаживай за ним, то собирай, то храни и консервируй, то готовь дом к следующему сезону, то за рассадой следи. И так бесконечно. В общем, никак на неделю ни папе, ни маме дачу не покинуть, тем более, сейчас, заявили мне. И надо же такому случиться, что необходимо срочно лететь в Прагу. Ко мне и так хотели обратиться с этим предложением, пояснила мама, а тут такая удача, сын как раз абсолютно свободен.
В общем, объявился у нас в Праге какой-то родственник. Пятая вода на киселе, как говорится. Слыхом мы о нем не слыхивали уже давным-давно, вроде как уехал он еще лет почти сорок назад в Чехию, тогда еще Чехословакию, по какой-то надобности, да там и остался навсегда. И вдруг оказалось, что мы о нем не помним вовсе, а он нас не забыл.
Передача реликвии, что совершенно естественно, должна была состояться в Праге, на оформление документов уйдет дней пять-шесть, чтобы подстраховаться предлагалось прилететь ровно на неделю. Перелет и проживание в гостинице, более чем приличной, как было особо подчеркнуто, за счет принимающей стороны. Принимающей стороной был, понятно, мой почивший родственник, а точнее его средства, выделенные, что также упоминалось в завещании, специально на эти нужды. Интересы представляла какая-то нотариальная контора, название которой мне ни о чём не говорило. Я думаю, не сказало бы это название ни о чём и большинству чехов. Всё-таки в основном люди не так часто пользуются услугами подобных организаций, чтобы ещё и их названия запоминать.
Я даже попыток отговориться от этой поездки делать не стал. Согласился сразу, чем крайне обрадовал своих родителей. Отец, решив по старой русской традиции ковать железо пока горячо, тут же стребовал с меня копию заграничного паспорта и визы. В современном мире всё это хранится в виде фотографий в обычном телефоне. Виза у меня была шенгенская и действительная. Так что препятствий никаких с этой стороны для поездки не было.
Пока папа с мамой переносили фотографии паспорта и визы на компьютер, а затем отправляли всё это в чешскую нотариальную контору, я сидел и думал о том, что на новом месте в совершенном одиночестве у меня будет прекрасная возможность спокойно осмыслить то, чем мне предстоит заниматься в ближайшем будущем. Хотя подспудно, на самом краешке подсознания, копошилась маленькая надежда на то, что, может быть, удастся встретиться и с Катей, хотя бы на денёк. Она же в Европе, а Европа совсем маленькая. Не то, что наша необъятная Родина. И должен же, в конце концов, быть у Кати хотя бы один выходной!
Не успели мы с родителями и чаю попить, как на электронный адрес отца пришли билеты на самолёт в Чехию, оформленные на моё имя, и подтверждение брони на комнату в отеле в самом центре Праги, также выписанное на меня.
Очень, надо признать, оперативно. Не знаю, в каких уж отношениях был мой чешский родственник с этой нотариальной конторой, но даже после смерти распоряжения его выполнялись немедленно и беспрекословно. А может быть так и должны работать все подобные заведения. А может и вообще все заведения. Хотя, это уже утопия, несомненно. В России, по крайней мере.
Я, наконец-то, закончил бриться. Всполоснув ещё раз лицо и побрызгавшись одеколоном, я скептически оглядел себя в зеркале. Результатом был удовлетворен, чего нельзя сказать о времени, затраченном на водные процедуры. Все эти мысли, копошившиеся в моей голове во время пребывания в ванной комнате, привели в итоге к тому, что я потратил здесь времени в два раза больше, чем обычно. Будет все-таки некрасиво опоздать на своё рабочее место в последний день перед увольнением.
Пришлось пожертвовать завтраком. Точнее, полноценным завтраком. Кофе в кофемашине я себе, конечно, сварил. И выпил его практически на ходу, пока одевался. Большего позволить себе не решился. И только выйдя на улицу и взглянув на часы, я успокоился. На работу я не опаздывал, времени спокойно доехать до моей (пока еще моей) конторы было вроде как достаточно. Однако и медлить особо не следовало.