Суеверия викторианской Англии

Коути Екатерина

Как и в случае с сороками, убивать сов было дурной приметой. С такой страшной птицей лучше не связываться.

Вороны тоже считались предвестницами бед, а в их карканьи различали слово «corpse» — «труп». Вместе с тем самая известная английская легенда о воронах касается пернатых жильцов лондонского Тауэра. Каждый турист, посетивший эту достопримечательность, наверняка слышал, что как только последний ворон покинет Тауэр, на Англию обрушатся беды. В связи с ключевой ролью, которую тауэрские вороны играют в благосостоянии страны, к ним приставлен личный смотритель. Но как долго они обитают в Тауэре? Гиды утверждают, что не менее 900 лет. По другим сведениям, первую пару воронов оставил в Тауэре Карл Второй. Однако современные исследователи поставили под вопрос генеалогию

тауэрских воронов, поскольку первые сведения о них относятся лишь к середине XIX века. Вероятно, именно тогда они и появились в Тауэре, а сообразительные гиды выдумали легенду, чтобы заинтриговать туристов.

Оригинальное поверье о воронах существовало в Корнуолле: вплоть до второй половины XVIII века там верили, что дух короля Артура парит над землей в обличье ворона. Именно поэтому убийство воронов осуждали — как будто король при жизни мало натерпелся, чтобы и после смерти страдать! Другие орнитологи от сохи считали, что душа короля Артура переселилась в птицу с совсем не героическим названием «клушица» (Pyrrhocorax pyrrhocorax). Оперение клушиц черное с синеватым отливом, а клюв и лапки красного цвета или, как утверждали легенды, кроваво-красного. На них осталась кровь государя, пролитая на Каммланском поле.

Другой широко известный фольклорный персонаж — кукушка. В английской поэзии кукушка связана с приходом весны и возрождением природы. Анализируя поверья о кукушках, фольклорист Стив Роуд подчеркивает присутствующий в них мотив начала: положение дел при встрече с кукушкой влияет на будущие события. Высшей удачей считалось услышать первую кукушку в году, когда карман полон денег — это гарантировало богатство на целый год. Иногда деньги советовали перевернуть, поплевать на них или потрясти в кулаке. Услышав кукование, валлийские крестьяне три раза катались по траве, чтобы в течение оставшегося года их не беспокоил прострел в спине. Зато шотландцы, услышавшие «ку-ку» на пустой желудок, огорчались — неужели весь год придется голодать?

Попадались и более экзотические приметы, связанные с кукушками. Некоторые девонцы полагали, что, услышав первую кукушку в году, нужно собрать земли с того места, где окажется правая нога. Землю рассыпали на пороге, чтобы его не смогли пересечь блохи, жуки, уховертки и прочие вредители. Положение, в котором вас застал крик кукушки, тоже имело значение. В этот момент нежелательно находиться в постели, нагибаться или стоять на камне.

Кукование служило основой для предсказаний. Одним из старейших суеверий является вопрос, обращенный к птице: «Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось?» Сколько раз она прокричит после этого вопроса, столько лет и проживешь. Отважные валлийки спрашивали у кукушки, через сколько лет им предстоит выйти замуж. Принцип оставался тем же, но если кукушка кричала больше трех или шести раз, девушки утверждали, что это неправильная кукушка, заколдованная. У шотландцев с кукушкой была связана весьма необычная примета. Считалось, что тот, кто наткнется на ее гнездо, останется вдовцом. Интересно, не придумали ли эту примету сварливые жены, в надежде отправить своих благоверных подальше в лес?

Альбатрос

Самыми свободолюбивыми птицами считали щеглов. О них говорили, что они убивают пойманных людьми птенцов. Если посадить щеглят в клетку, рано или поздно прилетят взрослые птицы и накормят птенчиков отравленной едой. Других мелких птичек суеверия также не обошли вниманием. Овсянка каждым майским утром выпивает три капли крови у дьявола. У клеста загнут клюв, потому что он вырывал гвозди из рук и ног Христа. Трясогузка летит впереди цыганского табора. А зимородок не только радовал глаз ярким оперением, но и годился на роль флюгера. Чучело зимородка подвешивали на нитке с потолочной балки и по направлению его клюва определяли, откуда сегодня дует ветер.

У

моряков существовали свои приметы. Считалось, что в чаек превращаются души утонувших матросов, поэтому этих птиц ни в коем случае нельзя убивать. Эту легенду заимствовал Кольридж для своей «Поэмы о старом моряке», заменив чайку более внушительным альбатросом.

Мореход, убивший стрелой альбатроса, навлек проклятье на себя и на весь корабль и вынужден был скитаться на «Летучем голландце» до тех пор, пока не исповедался лесному отшельнику. Умудренный опытом моряк приходит на брачный пир, чтобы убедить собеседника в том, что нельзя обижать ни одну божью тварь:

Прощай, прощай! Но, Брачный Гость, Словам моим поверь! Тот молится, кто любит всех, Будь птица то, иль зверь. (Пер. Н. Гумилева)

Пресмыкающиеся и земноводные

Самые «жизнеутверждающие» приметы приходились на долю пресмыкающихся и земноводных. Естественно, что мало кто проникался к ним особой симпатией или жалостью. Поэтому по большей части их участью было служить компонентами магических средств. Желающие недорого сделать эпиляцию могли прибегнуть к услугам пятнистой саламандры: она покрыта слизью, которая, попадая на волосы, сразу же приводит к облысению. А уж если саламандра заползет на дерево, на нем сгниют все плоды.

Желтые пятна на теле саламандры издавна связывались с ее происхождением от огненной стихии. Поэтому верили, что огонь, который беспрерывно горит на протяжении семи лет, порождает саламандру. Вырвавшись из горнила, огненный дух будет уничтожать все, к чему приблизится, сам же останется невредимым. В Шотландии каждые семь лет принято было гасить любой постоянно горящий огонь, например в печах на металлургических заводах. Брать на себя ответственность за рождение чудовища никому не хотелось.

Древняя магическая сила, безусловно, сопутствовала жабам. Из-за своей неприглядной внешности, бугристой кожи и россыпи бородавок жабы прослыли зловещими тварями. В народном воображении они крепко-накрепко были связаны с ведьмами, которые использовали их в своих ритуалах. Наравне с зайцами и черными кошками жабы считались потенциальными «фамилиарами» ведьм, т. е. животными, которых дьявол вручает ведьмам в награду за верную службу. Негативное отношение к жабам и их связь с нечистой силой отразились в литературе. Помимо волчьего зуба, драконьей чешуи, пальца удушенного младенца и прочих экзотических ингредиентов ведьмы в «Макбете» кладут в котел и жабу:

Жаба, в трещине камней Пухнувшая тридцать дней, Из отрав и нечистот Первою в котел пойдет. (Пер. Б. Пастернака)

Упоминание об отраве неслучайно: как в елизаветинские времена, так и в XIX веке жаб считали ядовитыми. В качестве рекламы своих снадобий шарлатаны на ярмарках глотали жаб и в конвульсиях падали наземь, но исцелялись благодаря дозе фирменного эликсира. Такие представления пользовались успехом, ведь зрители не сомневались, что жабой можно отравиться. В этом суеверии есть доля истины — некоторые виды жаб действительно выделяют токсины. Впрочем, земноводные, описанные в скучных учебниках по биологии, и в подметки не годятся фольклорным жабам, которые при случае плюются огнем, а если загнать их в угол, прыгают обидчику прямо в лицо. Если они укусят корову, та заболеет. Если запрыгнут на крыльцо, над домом уже нависла беда. Если проникнут в дом, особенно в мае, то принесут с собой болезни. Так что жаб истребляли всеми доступными способами: например, среди даремской ребятни популярной забавой было положить жабу на один конец доски, а затем с размаху ударить по другому, чтобы бедняжка превратилась в желеобразную массу, как только шлепнется на землю.