Сухэ-Батор
Шрифт:
ПРИСЯГА ПАРТИЙЦЕВ
Через посыльного Кучеренко попросил Сухэ-Батора заглянуть вечерком в Консульский поселок. Сухэ-Батор знал, что за ним установлена слежка, и потому долго петлял по городу, перелезал через частокол, избегал улиц. К домику Кучеренко пробрался задами. Постучал. Дверь открыл хозяин. Вскоре из-за ширмы вышел приземистый человек с необыкновенно живыми, острыми глазами.
— Товарищ Сухэ-Батор? — спросил он и протянул большую шершавую ладонь.
— Особоуполномоченный Дальневосточного отделения Коминтерна Сороковиков, — представил Кучеренко. — Знакомьтесь.
Сухэ-Батор стиснул руку гостя. Сороковиков улыбнулся:
— Сила
Сухэ-Батор провел рукой по глазам. Все было как во сне. Прошло всего несколько дней, как он вернулся после неудачной попытки прорваться в Россию, а здесь его уже ожидает представитель Коммунистического Интернационала! И письмо дошло по адресу.
— Как вам удалось перейти?.. — невольно вырвалось у него.
Сороковиков рассмеялся:
— Некоторый опыт. Царские ищейки похитрее Сюй Шу-чжена. Знаю о вашей попытке и сожалею. Но это дело поправимое. Прорываться нужно группой: хоть двое, да пройдут! А еще лучше двумя группами. Ждем делегацию представителей монгольского народа в Москву, к товарищу Ленину…
Сороковиков внимательно выслушал сообщение Сухэ-Батора о работе революционных кружков, о листовках, о разногласиях между кружковцами. Видно было, что Кучеренко и Гембаржевский уже проинформировали его о делах монгольских революционеров, но Сороковиков решил выслушать самих руководителей.
— Для начала неплохо, — одобрил он. — Но основная работа впереди. Пока ваши кружки, по сути, действуют разрозненно. Для того чтобы создать боеспособную организацию, нужно четче определить ее программу, выработать устав. Такая организация должна состоять из руководящего ядра, революционеров-профессионалов, и низовых организаций, массы трудового аратства — членов организации. А главное — дисциплина. Без партийной дисциплины далеко не уедете. Использовать противоречия между князьями, ламами и китайскими милитаристами нужно. В этом вопросе вы сделали очень много. Но помните, что феодалы и чиновничество, поддерживая вашу борьбу за освобождение страны от оккупантов, будут пытаться использовать эту борьбу для своих целей — для восстановления прежней власти.
Много дней находился Сухэ-Батор под впечатлением этой встречи. Коммунистическому Интернационалу есть дело до монгольского революционного движения. Великий Ленин следит за развитием событий в Монголии. Только сейчас Сухэ-Батор со всей глубиной осознал, какую огромную задачу поставили перед собой он и его друзья. Дело революции в их руках, в руках народа. Привести в движение сотни тысяч людей, вооружить их верой в победу, повести за собой… Будто перед глазами открылась широкая дорога.
Крепкая, несокрушимая организация, преданные делу революций люди — вот залог победы. Особоуполномоченный прав: кружки пока действуют разрозненно. Нужно единство в работе, централизованное руководство, нужна четкая программа. Нужна именно боевая организация. Мысли о такой организации и раньше приходили в голову Сухэ-Батору, но сейчас он как бы заново все переосмыслил.
Сухэ-Батор уходил на берег Толы и сидел там на одиноком камне целыми часами. Бурлила, кипела у самых ног полноводная Тола. На том берегу по крутым склонам сопок паслись мохнатые сарлыки. Еще дальше высокой стеной поднимались зазеленевшие лиственницы.
Сухэ-Батор думал. Он так был поглощен своими мыслями, что не замечал ничего. Постепенно в мозгу стал складываться план построения боевой организации. Продолжать работу разрозненными группами дальше нельзя. Распыление сил и отсутствие единства могут привести к серьезным ошибкам и в конце концов к развалу. Конспирация соблюдается плохо, каждый делает, что ему вздумается. Бодо и Данзан вообще не признают никакой дисциплины, открыто, игнорируют все указания Сухэ-Батора. Кто такой Сухэ-Батор? «Хара ясун» — «черная кость». А они видные особы, из милости примкнувшие к кружку. Они хотят верховодить, распоряжаться. Они связаны с князьями, с самим богдо. По их мнению, нужно призвать японцев или американцев и разделаться с генералом Сюем. Пусть все будет так, как было до прихода оккупантов. Хитрые змеино-холодные глаза Данзана превращаются в две непроницаемые щелочки, когда заходит речь о Советской России. Сухэ-Батор говорит: «Монголия не сможет избавиться от рабства, если она будет надеяться на капиталистические государства. Рассчитывать на их помощь — это значит, освободившись от пасти волка, угодить в пасть тигра. Советская Россия — единственная паша
Данзану и Бодо Сухэ-Батор никогда не доверял. Но они представляли какую-то часть людей, имели обширные связи, и их следовало использовать для общего дела. Он смотрел на них как на карьеристов, готовых ради собственного благополучия пожертвовать чем угодно. Они больше всего пекутся о власти, стараются выдвинуться, очень много спорят. Но верх всегда в конце концов берут Сухэ-Батор и его друзья. В шутку он называет Данзана и Бодо «меньшевиками». Те делают вид, что никогда не слыхали о меньшевиках. Князья, а тем более богдо-гэгэн за аратской революцией не пойдут. Они самые злые враги революции. Однако нужно заставить и их на первых порах служить освобождению Монголии. Сейчас надо действовать единым фронтом, отколоть князей и лам от Сюй Шу-чжена. Араты верят в святость богдо-гэгэна, и этого нельзя не учитывать. Следует быть гибким и тонким. Чойбалсан, тот всегда лишь посмеивается, хитро щурит глаза: «Ничего, гоймин: придет время, мы их всех скрутим…» Он весь заряжен ощущением свободы и близких схваток. В нем нет сомнений. Аратская революция победит. Разделаемся с князьями, божественными владыками, со всей нечистью, что душит народ. Араты станут хозяевами своей судьбы. Главное — видеть цель.
Зажигались звезды на небе, а Сухэ-Батор не торопился возвращаться в город. Карандаш уверенно скользил по бумаге. Это будет «Присяга партийцев»! На первых порах она заменит программу и устав партии.
«Мы, члены Народной партии, в целях принятия решительных мер, обеспечивающих нашему государству безопасность перед лицом внутренних и внешних врагов, считаем необходимым сплотить воедино наши силы и помыслы и для достижения нашей цели даем следующую присягу…»
Все должны принять присягу, поставить под ней свои подписи. Это как клятва. За измену общему делу — смерть!
«…Члены партии не должны разглашать партийные тайны или раскрывать врагам имена партийных товарищей и тем самым наносить вред партии, подрывать ее силы. В том случае, если член партии, совершивший такой проступок, признает свою вину, он должен покончить жизнь самоубийством. Если же виновный не сознается и будет пытаться защищаться, остальные члены партии должны убить его и тем самым сохранить верность присяге и твердость дисциплины…»
Скупые морщины легли на высокий смуглый лоб Сухэ-Батора, когда он писал эти строки. Перед мысленным взором неотступно стояло самодовольное, ироническое лицо Данзана- с затаенной усмешкой в углах тонких губ.
15 июня 1920 года в пастушьей юрте на берегу Толы состоялось собрание объединенного кружка. С виду это была мирная ветхая юрта. Возле нее паслись кони, лежали черные псы с налитыми кровью глазами. Чуть в стороне у котла с бараниной хлопотал пожилой монгол с косичкой, в засаленном, рваном халате, островерхой шапочке и тяжелых остроносых гутулах. Вился синий дымок. Лицо монгола могло показаться сонным, но глаза зорко посматривали по сторонам. Стоило ему чуть слышно свистнуть, как собаки поднимали головы, шерсть на их спинах вставала дыбом.