Сукины дети 2. Помереть не трудно

Зимины Татьяна и Дмитрий

Я не слушал, о чём разговаривали шеф с Владимиром в пивной. Думал о Мириам, несколько раз пытался дозвониться… К тому же, часть моего внимания занимал вервольф Митроха. От него шла волна незнакомой силы, и я много времени потратил на попытки определить: нравится она мне, или нет.

– Строительная компания "Семаргл инкорпорейтед". Одна из крупнейших на рынке недвижимости. Руководитель и основной держатель акций – Пантелей Митрофанович Лесной. Совет поручил нам разобраться с небольшой проблемкой, возникшей

с этой компанией.

Пройдя через просторный, ярко освещённый холл, мы вышли на перрон. Стрела поезда, бело-синяя, с хищным заострённым носом, уже принимала пассажиров.

Алекс показал билеты, и проводник – парень просто таки модельной внешности – подобострастно склонившись, указал направление.

– Вот он, ваш вагончик, – залебезил он перед шефом. – Ножку извольте на приступочку поставить, а уж я вас поддержу… – проводник попытался ухватить его за локоток.

– Ручку убери, родной, – в тон посоветовал шеф проводнику. – Не терплю амикошонства.

Не раз я замечал, как определённого сорта люди ведут себя с Алексом. Запах, что ли, чуют?.. Ауру власти, уверенности в себе, присущую лишь потомственным аристократам? Впрочем, сам я никакого пиетета, кроме профессионального, перед шефом не испытывал.

Кресла были кожаные, кремово-серые. Между ними – столик на хрупкой с виду подставке. Титановый сплав? – подумал я мельком.

Посадочных мест было четыре, но соседей у нас пока не было. Так что разговаривать можно было свободно…

– Годовой доход Семаргла – двести миллиардов рублей. Сорок тысяч постоянных сотрудников, филиалы в Новосибирске, Томске, Москве и Перми, – продолжил шеф тоном лектора, устроившись в одном из кресел – по ходу движения. Мне же предстояло сидеть против. Не люблю, честно говоря. Но не собачиться же с ним…

– Позавтракать не желаете? – рядом возник тот же красивый бортпроводник. – Блинчики, запеканочка со сметанкой, чаёк…

Мне его заигрывания не нравились.

– Спасибо родной, – улыбнулся шеф. – Но мы лучше в вагон-бистро прогуляемся.

– Ну тогда… – растерялся холуй. – Не буду вам мешать?

– Не мешай, – великодушно разрешил Алекс.

Проводник испарился. На других пассажиров он не обращал никакого внимания…

– Почему он так перед вами пресмыкается? – спросил я. – Вроде нормальный парень.

– Передо мной? – делано удивился шеф. – Я тут совершенно ни при чём.

Я моргнул.

– А кто тогда?

Алекс закатил глаза, а потом фыркнул негромко, себе под нос.

– Посмотри на него внимательно, кадет.

– Но…

– Это приказ.

Вздохнув, я послушался. Обернулся, высунув голову из-за спинки… Красавчик как раз помогал с багажом двум симпатичным девчонкам лет двадцати.

Я стал рассматривать девчонок. В модных плащиках, перетянутых на осиных талиях, с одинаково распущенными по спине завитыми волосами, у одной – рыжими, у второй – чёрными. Девицы были умело накрашены – это в пять утра! На высоких шпильках… На шоппинг намылились, – не к месту подумал я. – В столицу.

– На проводника смотри, – напомнил шеф.

Я смутился. И наконец-то сообразил посмотреть на ауру парня. Этим умением я тоже овладел недавно. Антигона научила…

– Чёрт, – тихо сказал я и повернулся назад, к Алексу. – Он же суккуб.

– Ага, – осклабился шеф. – Писюньковый злыдень. Они часто проводниками устраиваются. Или билетёрами. Бортпроводник – тоже милое дело. Рейс, скажем, Москва – Симферополь. Длится полтора часа. Вот слетал он туда-обратно, пообщался с пассажирами: кому – подушечку поправил, кому – одеяльце… Насосался энергии – и сыт неделю. А если какой адюльтерчик перепадёт – то и на месяц.

– Но это же неправильно!..

– А ты хочешь, чтобы он жертву в тёмном переулке подстерегал? – перебил Алекс. – И выпивал сразу, досуха? – он посмотрел вслед проводнику. – Меньшее из зол, кадет: с сотни пассажиров – по капле силы. И волки сыты, и овцы…

– Но это же вампиризм.

– И что с того? Хочешь – проверь его документы. На учёте он где надо состоит, лицензию на кормёжку имеет… И дань платит исправно. Так что, пока он не совершит ничего противоправного – как Лавей, например, никаких претензий к нему не будет. А этот, судя по всему, мальчик опытный. Как он тебя среди толпы выцелил.

– Меня?..

– Ну подумай хорошенько, – Алекс смотрел выжидательно. Словно я – младенец, который не может сложить два и два. "Кроха сын к отцу пришел"…

– Думаете, он почуял, что я – стригой? То есть, в каком-то смысле, его… собрат? – изнутри начала подниматься волна тихого бешенства. – Но ведь я не такой! Я ни от кого не питаюсь. Я…

– Но ведь мог бы. Верно? – Алекс говорил спокойно, в глазах его, льдистых и синих, как стылое небо, бежали облака.

– Нет, – я откинулся на мягкую спинку кресла. – Нет. Нет, нет, нет…

– Отрицание не отменяет фактов, – заметил шеф. – Сколько волка не корми…

– Ко мне это не относится, – вскочив, я навис над шефом. – Понятно? Я – не такой.

Ничего не видя, я пошел вдоль кресел к тамбуру. До отправления поезда оставалось три минуты – сознание отметило, как об этом говорили по радио. Но в этот момент мне было всё равно.

Перед глазами встало лицо Лавея. Лысый бугристый череп, глубоко посаженные глаза, в которых плещется безумие фанатика. Бледные костистые руки с неправдоподобно длинными пальцами. Истерический хохот…