Сукины дети. Том 1
Шрифт:
– О, да вы уже тёпленькие, – перехватывая инициативу, ответил Семён. – Аллё, гараж! Завтра – свадьба, смотрите не перепутайте!
Семён присел к столу навёрстывать упущенное, а Сашка из вежливости покрутился на кухне, посидел за столом с развесёлыми друганами, подавив спазм, выпил рюмку противной, настоявшейся в жаре тёплой водки и вышел на воздух.
Нет, не так Сашка представлял себе предстоящую собственную свадьбу. И по-другому предполагал он принимать на свою душу все эти хлопоты, приготовления, заботы, выполнение традиций, которые должны быть приятными, волнующими
«Друзья называются, – злился Сашка, пристроившись с сигаретой на детской качельке у песочницы, – лишь бы выпить… А где я и что я? По барабану!»
Конечно, в глубине души он понимал, что друзья тут ни при чём – они честно радуются за молодого жениха, то есть за него, за Сашку Сотникова, отправляющегося в семейное плавание, и он на их месте вёл бы себя так же. Откуда пацанам знать, какие кошки скребут у него на душе, если он сам окончательно не разобрался в том, что же всё-таки происходит и, главное – зачем это всё происходит. И что даже сейчас он никак не может представить себя стоящим рядом со Светой в качестве жениха, напротив официальной дамы из ЗАГСа, складывающей их самостоятельные личности в очередную «ячейку общества».
«Но любовь, но любовь, – крутилась в Сашкиной голове прилипшая антоновская песня. – Золотая лестница, золотая лестница без перил…»
Выходит, что он просто не любил Свету и боялся признаться в этом даже самому себе. И до сегодняшнего дня Сашке хватало веских, почти что колоссальных доводов, чтобы обманывать себя. Мол, «не в любви счастье», или – «главное для мужчины крепкий тыл», ну и в довесок самого идиотского из всех аргументов, что «стерпится – слюбится». А теперь все эти доводы рухнули, не устояв на своих глиняных ногах.
Утром они виделись, и когда Света уходила домой, чтобы закончить последние свадебные мелочи: приготовить «интерьер» для выкупа, доделать платье, да и вообще распрощаться навек с девичьей жизнью, уже стоя в дверях, она вдруг быстро обернулась и, глядя в упор на замершего со Светиными сумками Сашку, собравшегося её проводить, спросила:
– Ты… не пожалеешь потом? Что женишься на мне?
– Ну, ты скажешь, – глядя немножко в сторону, ответил он. – А чего я должен жалеть?
– Так не пожалеешь?
– Нет, конечно…
– Хороший мальчик, – улыбнулась Света и по-матерински погладила Сашку по голове.
Света ещё в девчонках в своём развитии стремительно опережала сверстников и сверстниц, и входящий в пору сокровенных знаний Сашка, волею судьбы и классной руководительницы оказавшийся со Светой за одной партой, с замиранием сердца наблюдал, как его соседка постепенно, день за днём, превращается в девушку. Его, конечно, смущала такая невольная близость с красивой девочкой, тем более теснота парты предполагала случайные касания его худой коленки о её мягкое бедро и более волнующие задевания подростково-неуклюжими Сашкиными руками уже довольно большой Светиной груди. Света в такие моменты бросала на Сашку оценивающий взгляд, но ничего не говорила. А Сашка не знал, что и думать…
В девятом классе они уже украдкой целовались,
На большее он не решался, даже то, что они себе позволяли, вряд ли одобрили бы в школьной комсомольской организации, и, узнай об их обжиманиях классная руководительница, вызов на педсовет стал бы для Светы с Сашкой наименьшей из возможных неприятностей.
А перед выпускным экзаменом по литературе у них всё-таки случилось то, что называется сближением тел, которого избежать было невозможно, а откладывать на потом – глупо. Человеческая натура, как это часто бывает, победила все святые правила, положенные для соблюдения юным ленинцам.
Светины родители ночевали на даче, и они в пустой квартире готовились, обложившись книгами, разбухшими от множества пёстрых закладок, соответствующих ответам на экзаменационные вопросы. Медленно подкралась душная летняя ночь, своим томным маревом без спроса наполнившая комнату через открытое окно. Они сидели на кровати напротив друг дружки, прислонившись к противоположным спинкам, и Света, держа в руках хрестоматию, проверяла Сашку на знание вопроса «Кому на Руси жить хорошо?». Он, перечисляя всех возможных кандидатов, подходивших под это определение, вроде как в шутку теребил пальчики на её ножке. И вдруг Света, отложив в сторону Некрасова, как-то по-кошачьи потянулась и довольно решительно сняла с себя футболку, под которой, возможно, по случаю жары, нижнее бельё оказалось излишним.
Сашка даже замер на время от весомой наготы грудей, налившихся таким спелым желанием, что казалось сок этого желания вот-вот начнёт сочиться из приплюснутых сосков. А Света, взяв за запястье Сашкину руку, повисшую в воздухе во время декламационной жестикуляции некрасовских виршей, притянула её к себе и положила на левую грудь – туда, где с явным нарастанием пульса стучало её женское сердечко.
Ей раньше, ещё до этой ночи, уже доводилось пробовать запретный плод, и она повела совсем неопытного Сашку за собой, в новый мир физических наслаждений, предоставленных мужчине и женщине природой через особенности их тел.
На этом подготовка к экзамену закончилась. И хотя юные горячие сладострастники почти всю оставшуюся ночь неоднократно повторяли отнимающий много сил ритуал плотской любви с коротким трёхчасовым сном, в который они впали, как в забвение, уже под самое утро, литературу они сдали неплохо. Сашка – на отлично, а Света – на хорошо.
То, что Света оказалась не девственницей, Сашку совсем не взволновало – больше он расстроился, пожалуй, из-за её четвёрки на экзамене. Намного позже, ведомый любопытством и подогреваемый чувством, похожим на ревность, он всё-таки затеял разговор на эту тему.