Суккуба

Щепетнов Евгений Владимирович

Кстати, в этом отношении понятно расположение базы в чужом море – не зная языка, без документов, без денег – куда денешься? Банковские карты им приказали оставить в квартире – тоже понятно почему.

Таню не радовали ни морской ветер, ни скачки яхты по волнам, честно сказать – ее ничего не радовало. Ведь она едет убивать! Неизвестно кого, неизвестно зачем – убить, чтобы отдать жизнь убитых какому-то богатому человеку. Просто потому, что у него есть деньги, и он может купить эту самую жизнь. Гадко это все!

– Только не строй из себя целку, ладно? – голос подкравшейся Валентины заставил Таню вздрогнуть – Знаю, чего грустишь. Подружка, мы знали, на что идем. Потому не будем строить рожи, какие мы праведные, и как страдаем от того, что придется кого-то грохнуть! Я

вот никак не страдаю. Плевать! Я этих мужиков-то совсем и не знаю, кто они такие, чтобы о них жалеть? Может козлы какие-нибудь! Может они заслуживают смерти! А мы – нет! Не заслуживаем! Нам и так по жизни досталось несладко! Так что пусть не надеются, что я их пожалею! И ты не жалей! Мы будем в шоколаде, а они в говне! И все тут! Конец!

– Валь, а ты убивала когда-нибудь? Раньше? – почему-то спросила Таня, вспомнив, как отяжелело тело Виктора, только что живого, сильного…желанного.

Кстати сказать, ее почему-то все время занимал вопрос – когда Виктор уже был мертв, ведь он в это время торчал в ней! То есть она фактически трахалась с мертвецом! Бррр…аж мороз по коже! (Валентина постаралась, внедрила эту дурацкую мысль!)

Валентина как-то странно посмотрела, потом криво усмехнулась:

– Тань, наивная душа! Разве такие вещи спрашивают? Если бы это была не ты – я бы сказала: «А с какой целью спрашиваешь?!» И решила бы, что ты вызнаешь, чтобы сдать ментам. И отоварила бы тебя. Да так, что небо с ноготь бы показалось! Но я знаю, что ты – это ты. Да, убивала. Убила. Один раз. На улице стояла, снял меня один козел. Машина такая большая – джип какой-то. Я в них и не разбираюсь. Джип, как джип. Договорились о цене, я бабки вперед взяла – всегда вперед беру…брала. Потому что мужики все сволочи, так и норовят на халяву попользоваться. А договорились на минет. Ну…сделала я ему, открыла дверцу, сплюнула. А он и начал выеживаться – мол, глотать надо – за что, сука, я тебе денег платил. Щас я тебя вообще раком поставлю, отрабатывать будешь. Ну и начал меня бить. Я в дверь – он не пускает. Здоровый такой, лось. Спортсмен, наверно. Нос мне сломал, губу разбил, а потом душить начал. Думаю – щас придушит, выкинет тут, на пустыре – и мандец! Никто никогда не узнает, как девчоночка тут жизнь свою закончила. Кто я такая? Уличная шлюха. А он – богатый, бабло все спишет. Да кто вообще искать будет?! Чушь! Ментам нахрен висяк не нужен! Сдохла, и сдохла…

Валентина вздохнула, помолчала, и не глядя на Таню, продолжила:

– В общем – в башке у меня уже все, бардак! Туман наплывает! Но я же никогда не сдаюсь! Я просто не умею сдаваться! Сцука – мне на войну, я бы всех фашистов нафуй на штык надела! Не в то время родилась, точно! Или с топором бы – в викинги! Страсть как люблю про викингов киношки смотреть! У них ведь бабы вместе с мужиками дрались, с мечами, топорами в руках! Ну да ладно, речь не о том. В общем, полезла я в сумочку, а там у меня расческа. Знаешь такие – металлические, острые, как ножи! Их внутри будто специально для баб сделали, чтобы от козлов обороняться! Я эту расческу-то и достала! Первым ударом – прямо в ухо, куда попала. Как он орал – это надо было слышать. По ходу дела я ему барабанную перепонку проткнула. Но до мозга не достала. Видать далеко у него мозг-то, хрен достанешь. А когда он зажался руками-то, я озверела, и давай втыкать расческу куда попало. Била – со всей дури, даже руки порезала. В общем – попала я ему в глаз, и по самую рукоять туда и запихнула. Он как сидел, так и повалился. Наглушняк замочила. Тогда только я и опамятовала. А уж поздно. Ну и чо делать? Расческу выдернула, бросила на пол. Обшарила парня – хрустов нормально подняла. Полторы тыщи зеленых, рублей штук пятьдесят. Больше ничего брать не стала – ни браслетку, ни цепь, ни часы. Хотя и хотелось, внатури! Но я ведь не пальцем деланная, знаю, чем глупая жадность заканчивается. В багажнике нашла бутылки с каким-то пойлом – крепкое пойло, горючее. Бензин-то я хрен достану, не знаю как – это ведь иномарка, где там этот самый бензин, как его накачать – не знаю. Крышку-то вижу бензобака, а открыть не умею! Да того и гляди кто-нибудь пройдет – закон подлости.

А это я налила в салон, на мотор, в рожу ублюдку, и зажигалку кинула. Заполыхало – просто ништяк! Синим пламенем! Ну, я оттуда и дунула. Куда подальше. Полгода отсиживалась, на улицы не выходила. Деньги есть, а бухать-то я в общем-то не бухаю, мне пожрать только, да попить. Ну и вот… Кто это был такой – до сих пор не знаю.

Валентина снова замолчала, вздохнула, тряхнула рыжей копной волос, криво усмехнулась:

– Знаешь, а потом у меня мысли начали приходить – а какого хера я упускаю случай? Вот как деньги легко-то достаются! Расческой в глаз – и готов! Две с лишним штуки баксов! А я за пятихатку грязные херы муслюкаю! Тьфу! Только вот убивать надо. А я не душегубка, что бы кто там не думал! Спереть – могу. А убить за бабки…только за очень большие бабки. А втыкать в глаз расческу за штуку баксов, и чтобы в скором времени загреметь на кичу – это не по мне!

– Считаешь, что за очень большие бабки можно и убить?

– Как будто ты так не считаешь! – Валентина сделала презрительную физиономию – Если бы мы так не считали, нас бы здесь не было! Помнишь, что Мастер сказал? Небось так же, как и мне: «Все, что прикажем. Может и убить прикажем» Я тогда для себя и решила – да черт с вами, со всеми! За такие-то деньги можно поиграть! Только вот зря они меня стали унижать. Я не выношу, когда меня унижают! Я сразу хочу врезать в морду!

Валентина замолчала. Таня тоже ничего не говорила, обдумывая сказанное и с тоской в сердце ожидая прибытия в пункт назначения. Так они и сидели, развалившись на кожаных диванах и молча глядя в иллюминаторы, на проносящиеся мимо борта брызги и волны. Впрочем – смотреть особо-то было и не на что. Море, солнце, брызги.

Приплыли довольно быстро – может так показалось за разговорами? Та же пристань, с которой их увезли на Остров, микроавтобус с темными стеклами. Только теперь их в микроавтобусе пятеро – Лена с девушками, и водитель с охранником. Что это охранник – догадаться нетрудно. Физиономия – от вида такой морды грецкие орехи сами по себе раскалываются, а хулиганы переходят на другую сторону улицы.

Опять кривые улицы, гладкие, не как дома, пышные сады, вывески на непонятном языке (все-таки греческом, точно!).

Через полчаса неспешной езды, микроавтобус остановился возле неприметного здания с облупившейся штукатуркой, покрывавшей стены, сложенные из грубых массивных каменных глыб. Дверь открылась, и Лена жестом приказала следовать за ней. Охранник пошел следом, будто надзирая за тем, чтобы девушки не сбежали. А может – именно надзирая. Помня, что из себя представляет Валентина.

Поднялись на второй этаж по довольно-таки широкой лестнице. Внутри здания, кстати, все было не так обшарпано, как снаружи. Не изысканно, не элегантно, но вполне добротно и почему-то напомнило некий офис. Или что-то увиденное в кино. Кадки с растениями, кресла, диваны, столики – нет, это точно что-то напоминало!

А потом, как обухом по голове: да это же…

– Бордель! – шепнула Валентина – Убей меня бог – бордель! Только пустой. Интересно, куда они девок дели. На колбасу пустили? Щас и нас заколбасят, и все! Держись ко мне поближе – уж в городе-то как-нибудь спрячемся, это не в море «саженками» уходить!

– За мной! – Лена пошла по коридору, впереди нее быстро семенила седая женщина лет шестидесяти-семидесяти, одетая неброско, но вполне себе элегантно. В конце коридора остановились, и Лена повелительно указала:

– Таня! Направо! Валентина – налево! Что делать – вы знаете. Остальное не ваша забота.

– А если у меня не получится? Я ведь не пробовала этого делать!

– Тогда тебя будут драть столько времени, и столько охлосов…пока ты не научишься ЭТО делать! Все, вошли!

Таня толкнула дверь, кусая губы и во все глаза глядя – кто и что ее ждет? Но в комнате никого не было. Аскетичная, даже строгая комната, похожая на номер в не очень дорогой гостинице. Никаких особых примет борделя, все скучно и технологично. Впрочем – как оно там, в настоящих борделях? Откуда Тане знать! А по фильмам и книжкам судить о том, что и как должно быть – наиглупейшее занятие.