Суламифь и царица Савская. Любовь царя Соломона
Шрифт:
– Повинуюсь тебе, великая царица! – ответила та смиренно и опустила голову. Она стояла вся красная от стыда и жгучей досады.
Наступило молчание, но ненадолго. Эйлея первая нарушила его:
– Позволь спросить тебя. Какое ты приняла сегодня решение? Кто из жриц пойдет с тобой на гору? – голос жрицы все еще был взволнован. Ей очень хотелось участвовать в предстоящем танцевальном ритуале, и она не пыталась это скрывать.
– Пойдешь ты, Эйлея, Ламея, Тефия и Ифиноя, – отозвалась Македа, уже остыв от гнева. Она перевела взгляд на Хиону: – А ты, Хиона, останешься во дворце и займешься приготовлениями к завтрашнему жертвоприношению, – она поискала в глазах этой жрицы следы недавно промелькнувших, глубоко затаенных угрозы
– Мы пойдем к Великому оракулу и вознесем наши благодарные молитвы Озирису. Мы станцуем для него танец Семи покровов. А завтра на восходе Горуса мы принесем ему богатые жертвенные дары. Ибо мощь и сила великого Солнца-Ра победила страшное зло. Велите приготовить к утру ястреба и много жертвенных овец и быков с длинными и короткими рогами, – приказала она жрицам.
Глава 11. Горбатая гора
Закутанные в темные покрывала с головы до ног и обвешанные длинными венками из цветков лотоса, вышли на закате солнца тринадцать темнокожих жриц во главе со своей светлокожей царицей. Они отправились за крепостные ворота и оказались на мосту, перекинутом через глубокий ров, окружающий город по периметру. В ров, из которого невозможно было выбраться, сбрасывали преступников и воров, обрекая их на мучительную и ужасную смерть от голода и солнца. А по ночам сюда прибегали в надежде поживиться многочисленные гиены и шакалы, которые подымали ужасный вой от того, что не могли достать свою добычу, и наводили ужас на людей. Вскоре несчастный затихал во рву, разделяя участь своих товарищей, и тогда он неизбежно становился добычей стервятников. Все дно этого ужасного рва было усыпано побелевшими от времени человеческими костями и черепами, останками животных.
Однако Македа и жрицы, идущие через ров, спокойно смотрели на разбросанные внизу кости. Они были дети своего времени и почитательницы языческих обрядов, поэтому их не пугали кости, которые когда-то были человеком или зверем, – они боялись только гнева могучих и грозных богов.
На голове и плечах женщины держали большие корзины, в которых лежали различные предметы, приготовленные для священных обрядов и ритуального танца на Горбатой горе. Это были рукописные обереги и магические свитки, предназначенные для защиты человека, читающего заклинания. Также они несли с собой корзины с фруктами, предназначенные для колдуна, постоянно живущего в каменной келье горы.
Македа вместе со жрицами направлялась на запад, к Горбатой горе, которая и впрямь своим видом напоминала два горба верблюда. Склоны ее покатых холмов, один выше другого, были покрыты густым мхом и разнообразными кустарниками. На взгорье самого высокого холма жрицы должны были исполнить ритуальный танец Семи покровов, разведя перед началом действия высокие ритуальные костры. Внутри горы находился извилистый лабиринт, тоннели которого вели к тринадцати небольшим пещерам, в каждой из которых висел колокол. И каждая из тринадцати жриц в определенный момент должна была прозвонить по очереди в свой каменный колокол, возвещая начало совершения обряда. Так яркий могучий огонь и гулкий подземный звон, исходящий из самых недр горы, должны были сопровождать начало танца.
В одной из пещер Горбатой горы жил старик, которого в стране Савы считали колдуном и провидцем. В народе его боялись и сторонились, считая, что он обладает ужасной мистической силой и таинственными знаниями. Он мог точно предвидеть будущее и объяснять прошлое, предсказывать засухи и наводнения, знал много загадок, умел толковать вещие сны и видения. Еще маленькой девочкой приходила к нему Македа для различных ученых бесед. Гарпократ – такое имя было у этого ужасного человека – обучал ее магическим заклинаниям, совершению обрядов,
Сегодня Македа решилась рассказать ему о том как привиделся ей этим утром царь Соломон, а также о решении Верховного Совета старейшин касательно ее возможного путешествия в Иудею. Она уже поняла, как переплелась ее собственная судьба с судьбой любимой страны, поняла, что явная необходимость поклониться царю Соломону и покориться его воле не противоречит ее желаниям. Ее смутил запрет Совета, и она хотела бы подтвердить правильность своих умозаключений: союз с царем Соломоном действительно необходим, и она, Македа, способна содействовать дальнейшему процветанию Савы. Кроме того, казна истощалась, установленные царем Соломоном торговые связи явно задевали интересы страны, подвластной Македе. Может ли Великий провидец подсказать: какие действия ей следует предпринять, чтобы государственная казна вновь стала наполняться?
Но больше всего ей хотелось узнать: что ждет в будущем – ее, царицу и прекрасную молодую женщину, чье сердце до сих пор было свободно от любви, а теперь заходится от страстного волнения, едва только звучит имя иудейского царя?
Вокруг широкой и ровной дороги, по которой передвигались женщины, расстилались возделанные поля и плодоносящие сады. Люди, ухаживающие за общинными угодьями, уже разошлись по своим домам в поселениях. Все запланированные на этот день сельские работы были завершены. Пора было заниматься домашними делами и приготовлением ужина.
Дома в поселениях, которые находились за крепостной стеной, возводились из глины, травы и веток, напоминая хижины. Всю необходимую для жизни утварь жители поселений приобретали в торговых лавках и на шумных городских базарах, на которых прилавки ломились от товаров, прибывающих сюда со всего света.
Возле каждой хижины имелся небольшой хозяйственный двор со своей скотиной и птицей, а также небольшой участок земли, который возделывался каждым хозяином самостоятельно. По всей стране вокруг таких поселений располагались общинные поля, на которых каждая семья из поселения имела закрепленный участок и возделывала его, отдавая весь собранный урожай или денежную подать с его продажи в общую казну своей общины. А оттуда все денежные средства собирались царскими сборщиками для передачи в большую государственную казну и царский дворец.
В столице Савы на поступаемые в казну подати были выстроены величественные дворцы, в которых проживала местная знать, а также многочисленные храмы, где поклонялись главному богу, почитаемому народом Савы, – Солнцу.
Женщины прошли несколько миль и вскоре увидели впереди небольшой холм, на котором возвышался высокий каменный обелиск, увенчанный грозной головой зверя. Это была огромная голова оскалившейся львицы, выполненная искусной рукой мастера и призванная защитить царство Савы от вторжения иноземных захватчиков и природных стихий.
Приблизившись к обелиску, женщины остановились и опустили на землю свои корзины. Возле «львиной головы» они должны были совершить первую ступень священного обряда.
– Аргифия, подай мне малый «мэцхав» (малую книгу заклинаний), – приказала царица одной из жриц.
Та достала из корзины рукописный свиток. Македа развернула его, и глаза ее сразу же наткнулись на изображение «дьявольского лика». Строки заклинаний были написаны красными чернилами, изображение связанного дьявола было помещено между строками. Страшное изображение воплощало собой дурное око. Весь текст заговора был обрамлен магическими квадратами с нарисованными в них человеческими и бесовскими ликами в них, изображениями глаз, отдельными буквами, диагоналями, овальными лепестками с поперечными штрихами. Чтобы бороться с «дьявольским ликом», нужно было прочитать специальное заклинание, трижды обойдя «львиную голову», держа друг друга за руки – образов неразрывный магический круг.