Сулла (илл.)
Шрифт:
– Как? – изумился Сципион.
– Очень просто. Я сейчас скомандую. – Сулла был, казалось, полон решимости привести свой план в действие. Сципион даже вздрогнул от столь неожиданного предложения.
Сулла предупредил:
– Только не говори никому об этом. Бери молча.
Сципион совершенно обомлел. Он ошеломлен. Подавлен.
Он заметил, что столь крутой поворот в действиях Суллы напоминает ему Перикла, предложившего однажды мир Спарте и всеобщий союз, ратующий за мир между эллинскими государствами…
– Что –
– Повтори-ка, – попросил Сципион. – Я очень люблю греческий. Не этот, нынешний. А тот, чистый, на котором говорили некогда и которым ныне владеют только ученые мужи в Афинской академии.
Сулла повторил.
Сципион очень доволен. Признался, что взахлеб читает Аристотеля. По ночам.
– Да? – равнодушно спросил Сулла.
Сципион, по его словам, заинтересовался учением некоего сицилийского грека, который рассматривает материю и дух как таковые и приходит к выводу, что первичен дух, а не материя.
– Любопытно, – произнес Сулла, не слушая Сципиона и думая совсем о другом.
Поскольку его совершенно не занимала философия и поскольку он презирал и дух и материю как философские категории, Сулла предложил нечто более практичное, а именно: провести в ближайшие дни соревнования силачей и борцов, а буде найдутся любители гладиаторского искусства, то и гладиаторские бои. Может быть, раздобыть диких зверей? За это мог бы взяться Сулла.
– Отлично! – воскликнул Сципион. – Обожаю гладиаторские бои. Я берусь набрать в своем войске дюжину молодцов. А ты, Сулла?
Сулла не ответил. Что-то беззвучно нашептывал…
– Не слышу тебя, – сказал Сципион.
– Я вот о чем, о Сципион: лучше бои с дикими зверями. Не надо натравливать одних на других. Я раздобуду десяток львов. В этом можешь не сомневаться. А?
– Очень хорошо. Звери так звери!
Поговорив еще немного о том о сем, они простились. Договорились снова встретиться на этом же месте послезавтра.
Прискакав в лагерь, Сулла собрал немедленно своих военачальников. И набросился на них с упреками: как могло случиться, что под самым боком вдруг очутился Сципион? Разве не ведется наблюдение? Что это за порядки? И с каких пор одержали верх ротозеи?..
– Слава богам, – заключил Сулла, – что дурак попался! А что бы получилось в противном случае? А если бы на месте Сципиона оказался Марий? Что было бы, спрашивается?
Фронтану он сказал:
– Лично проследи, чтобы отныне наши солдаты запросто ходили в тот лагерь. Выдать за мой счет всем по три урны вина на день. Пусть пьют вместе с марианцами. Это полезно.
Фронтан,
– Что ты так на меня смотришь? – сказал Сулла. – Ты недоволен?
– Напротив, очень доволен.
– Тебе всё сообщили?
– Всё.
– Пусть забавляются солдаты, Эпикед.
– Верно, Сулла, пусть.
Они понимающе улыбнулись друг другу.
– Эпикед, где Децим?
– Он здесь, на претории. Позвать?
– Я жду его.
Сулла поглаживал себе подбородок. И так и этак. Точно массировал его после болезненного бритья тупым ножом. Не удостоив центуриона взглядом, он сказал глухим, замогильным голосом:
– Децим, сам проверишь все посты. Сам присматривай за всеми сегодня, и завтра, и послезавтра. Прозевали Сципиона. Стыд! Децим, иди и не спи сам и не давай спать стражам. Всё!
Счастливый Децим, подозревавший нечто худшее для себя, вздохнул свободно и стремглав бросился вон из палатки. Эпикед сказал, улыбаясь вослед центуриону:
– Рад, что жив остался.
Сулла не обратил внимания на эти слова. Сел ужинать. В одиночестве. Вот уж который день в одиночестве…
7
Маркитант Оппий побывал в Капуе. Его интересовал хлеб. И еще вино. Он заручился согласием двух богатых купцов на поставки достаточного количества зерна по сходной цене. Вино обещали подвезти с юга Кампаньи. Заверили, что оно прибудет со дня на день. Тоже недорогое…
Отчитавшись перед своим компаньоном и получив одобрение, Оппий угостил Африкана редчайшим вином, которое доставлено из одного горного селения в Самнии. Оно не кислое и не сладкое. Пьется очень легко. Голова после него светла, но вот ноги… Вот ноги не подчиняются. Человек не может подняться с места. Коварное вино! Но ведь на то оно и вино.
– Ну? – полюбопытствовал Оппий, следя за выражением лица Африкана, пробующего вино.
– Да-а! – сказал Африкан. И больше – ни слова. Еще глоток, еще другой… – Да-а!
– Нравится?
Африкан закрыл глаза и вдохнул винный дух. На лице его изобразилось сущее блаженство. Дальнейшие расспросы были излишни. Оппий остался довольным.
– А что это там? – спросил Африкан, кивнув на край стола.
– Вон там? Передо мной?
– Да, Оппий, да.
– Пулярка жареная под гранатовым соусом.
– По-моему, она не вредна, – пошутил Африкан. – Хлеб, вино, жареная пулярка, гранатовый соус – что может быть лучше?
Оппий не представлял себе – что?! Зато Африкан, кажется, имел на этот счет особое мнение. И он высказал его после того, как выпил вина.
– Оппий, ты становишься обжорой.
– Это почему же? – удивился Оппий.
– Ты много говоришь об еде и питье.
– А как же быть?