Султан её сердца
Шрифт:
– Ты уверена?
– Говорю же тебе. Алик выяснит, куда делся твой дружок, и перезвонит.
– Дай Бог. Майя, я места себе не нахожу. Как только представлю, что его могли похитить из-за этих камней. И что, возможно, его уже и в живых-то нет, - слезы выступили на глазах Лины.
– Эй, не реви. Все будет хорошо, - Майя присела на диван рядом с подругой и обняла ее за плечи. – Слушай, сейчас, конечно, не время, но ты ничего не хочешь мне рассказать?
– О чем ты?
– Та книга с блошиного рынка, портрет, что ты сунула медсестре под нос, Мурад. Это ведь как-то связано? Я права?
– Можно я расскажу тебе это в следующий раз. Обещаю. Как только все прояснится и уладится.
– Хорошо, - понимающе кивнула бывшая соседка по комнате. – Я должна тебе кое в чем признаться, - Майя поднялась с дивана, села на колени перед Линой и взяла ее за руки.
– Что ты хочешь сказать? – сердце девушки забилось сильнее. – Ты что-то знаешь про Мурада?
– Да. Но это не относится к его исчезновению. Не пугайся ты так.
– Тогда что?
– Помнишь, когда у твоего отца случился сердечный приступ, он был в реанимации. Нужно было срочно найти деньги на операцию.
– Конечно, как я могу это забыть? – Ангелина вытерла слезы рукой.
– Это был Мурад.
– В каком смысле? – все еще не понимала девушка.
– Это он перевел деньги на счет больницы в тот же день.
– Но…. – признание подруги застало девушку врасплох. – Как? Я не понимаю ничего, - мотала она головой.
– В тот день я поссорилась с Аликом, приехала домой. Тогда же познакомилась с Мурадом. Он рассказал мне о твоем несчастье. О том, что нужна большая сумма денег, чтобы спасти твоего отца. Мы вместе думали о том, где взять деньги. Тогда я сказала, что если он продаст свои персти, можно выручить за них немалую сумму.
Лина слушала подругу, затаив дыхание.
– И он принес это желтое платье с камнями… - Майя остановилась. – Это же его платье? Ведь так?
Ангелина кивнула.
– Значит, это был Мурад, - задумчиво произнесла девушка.
– Да. Это он спас жизнь твоему отцу. Но просил меня не говорить тебе об этом.
– Но почему?
– Не знаю. Вот у него и спросишь.
Ангелина встала с места и подошла к окну. На душе у нее кошки скребли.
– Вот я дура, - ударила она по лбу. – Я-то думала, это Самохин.
– Кто? – воскликнула Майя. – Этот напыщенный индюк? Да ему дела нет ни до кого, кроме себя любимого. Как ты могла такое подумать? Да ты будешь умирать – он пальцем о палец не ударит.
– Вот я дура, - продолжала Ангелина. – Пошла тогда на это свидание, – она обернулась. – Майка, я ведь чуть не совершила самую большую ошибку в своей жизни.
– Представляю, - протянула девушка. – Но подумать на Самохина. Как тебе это только в голову могло прийти?
– Значит, это был он, - Ангелина глубоко вздохнула и улыбнулась.
– Шеф приехал! – крикнул один из опричников, стоящий «нашухере» у входа в здание.
– Вот и отлично, - Макс потер ладони друг о друга. – Значит, скоро все это кончится. А то я проголодался, - он поднялся со стула и направился к двери встречать хозяина.
– Как он? – бросил Фархад с порога.
– Ждет вас, - усмехнулся тот в ответ.
– Подождите все за дверью.
Все опричники поспешили удалиться с глаз
Фархад в своем любимом черном костюме, поправил рукой челку и медленным, но уверенным шагом направился к пленнику.
Мурад потерял много сил и задремал.
– Ну, здравствуй, султан, - услышал он во сне знакомый голос.
Открыл глаза. То был не сон.
– Мехмед-паша! – радостно воскликнул султан.
Он попытался встать, но потом вспомнил, что связан по рукам и ногам, и оставил бесполезную попытку.
– Ты жив? – продолжал он радостным голосом. – О Аллах! Я так рад тебя видеть. Ты пришел спасти меня? - но радость в голосе исчезала с каждым словом.
В отливающих блеском глазах своего Великого визиря была не радость, скорее, злость и ненависть.
– Значит, узнал меня? – Фархад присел напротив пленника и не сводил с него глаз.
– Ты ….- Мурад еще раз прокручивал в голове последние события своей прошлой жизни. Перед ним возник образ визиря, тогдашний его образ, в тот самый вечер, когда они вместе уходили от погони. Потом было белое облако, похожее на густой туман. Мурад вспомнил глаза Мехмеда-паши. Они отливали таким же блеском. И в последнюю минуту визирь, посмотрев на султана, улыбнулся.
– Ты…. – Мурад не знал, что сказать.
– Значит, узнал, – Фархад поднялся в полный рост и, вынув четки из кармана, отошел от пленника.
– Кто ты?
– Что ж, я удовлетворю твое любопытство, - он вновь поправил спадающую на глаза челку и начал свой монолог. – Меня доставили во дворец маленьким мальчиком. Мои родители были убиты у меня на глазах, - Фарахад запнулся. – Это сделали османы. Я помню их довольные улыбающиеся лица. Я помню также своё счастливое детство. Я жил в Венгрии, пока твой отец с янычарами не явился туда. Когда меня доставили во дворец, я сильно заболел лихорадкой. Думали, не выживу. Вот тогда-то я и понял, что не такой, как все. Однажды, после очередного приступа я очнулся. Но не во дворце. Это было совсем другое место. Вокруг было много детей, они не были похожи на османских. Другая одежда, поведение, странная речь. И интерьер комнаты, в которой я очнулся, совсем не походил на Топкапы. Я подумал, что умер и оказался на другом свете. Но я был живой. Все отчетливо осознавал, чувствовал голод, жажду, боль. Ко мне подошла молодая женщина и долго успокаивала меня, говоря странные вещи, которые тогда я не мог понять. Она сказала, что мои родители погибли в автокатастрофе, и теперь это мой дом.
Мурад внимательно слушал Фархада.
– Я оказался в детском доме, в России. Это был тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Тебе, конечно, мало о чем это говорит. Я не знал, что делать дальше. Не знал, как мне жить. Я пытался все объяснить взрослым. Но никто мне не верил, списав все на бурную фантазию. Мне пришлось учиться жить заново. Выживать в том мире, в котором я оказался. Страшно вспоминать, через что мне прошлось пройти. Бесконечные унижения, оскорбления, побои. Я и сам уже начал верить в то, что моя прошлая жизнь сначала с родителями в Венгрии, потом во дворце – всего лишь плод воображения. Когда вдруг однажды проснулся снова во дворце. Вокруг были те же служанки, несказанно обрадовавшиеся моему возвращению с того света.