Султан Луны и Звезд

Арден Том

— Восхитительное зрелище, не правда ли? — заметил визирь Хасем, вышагивая по изгибу новой великолепной галереи. Он обернулся, натянуто улыбнулся почетным гостям.

— Визирь, по-моему, вы уже произносили эти слова. По другому поводу, насколько мне помнится.

— Вы упрекаете меня, Эмпстер-лорд? — поинтересовался визирь, продолжая улыбаться.

— Нисколько, друг мой. Однако я гадаю: сумеете ли вы сохранить хладнокровие в такой день? Мне кажется, что его владычество калиф несколько огорчен тем, что его провинция — в руках захватчиков.

Если в этих словах и заключалась попытка поддеть визиря и вывести из себя, Хасем не поддался на провокацию.

Он только сказал:

— Эмпстер-лорд, разве эта провинция не всегда находилась в руках захватчиков?

Лорд Эмпстер пристально глянул на визиря и был уже готов высказаться на предмет дерзости уабинов, но тут послышался знакомый голос:

— Грязный пустынный свинья!

— Морской господин, тише! Тс-с-с!

Краснорожий, с обезьянкой на плече, капитан Порло пытался обойти компанию уабинов в белых балахонах. Галерея была заполнена народом почти так же тесно, как и площадь, но вокруг каждого уабина имелось свободное пространство, созданное как бы неким мистическим полем.

— Надеюсь, вы простите моего друга Порло, — извинился лорд Эмпстер. — Говорят, он был... немного нездоров. Будет тебе, старина. Скажи, разве это чудесное зрелище не взбудоражило твою просоленную кровь?

Капитан тупо уставился на площадь. Его ответ был мало похож на ответ:

— Хмф! Уабин, куатанийцы, султан, шейхи? Иноземный варвары, их бывай слишком много!

На самом деле капитан был слегка подвыпивши, а если точнее — он был вдребезги пьян. Он бы с превеликой радостью задержался со своим новым приятелем в харчевне, где испил самого лучшего спиртного, какое только пробовал в этих краях с тех времен... с той самой злосчастной ночи, когда его драгоценная левая нога встретилась с кобрами! Какая жалость, что у его приятеля вдруг обнаружились какие-то другие важные дела. Но что поделать: ведь Эли Оли Али, если на то пошло, был большим человеком. Капитан с вожделением думал о том, что ему могло сулить это, столь удачное, на его взгляд, знакомство. Правда, пока он никак не мог взять в толк, каким образом они могли бы улизнуть от уабинов. Но Порло решил, что все это — дело времени. А время можно было с превеликим удовольствием убить, попивая бражку.

Старик рыгнул и погладил обезьянку.

Лорд Эмпстер опустил руку на его плечо.

— Ты уверен, дружище, что ты в форме?

— В форма? — И на этот раз ответ капитана оказался не совсем ясным по смыслу. Он стряхнул со своего плеча руку лорда Эмпстера. — Вы думай, старый Фарис Порло не в форма? Вы думай, он вам лакей, мальчик на побегушки? Вы думай, он не моги стать храбрый?

Наверное, к счастью, в это самое мгновение неподалеку раздался новый голос:

— Приветствую вас, господа!

Это был Полти. Он проталкивался сквозь толпу приближенных калифа в высоченных тюрбанах. Те провожали его сердитыми взглядами. Некоторые даже, пожалуй, выругали бы наглеца, но что поделать — ведь он был близким приятелем визиря.

Глаза лорда Эмпстера сверкнули. Он извлек из кармана трубку.

— А вы крепко стоите на ногах, Пламенноволосый? — насмешливо осведомился он. — Надеюсь, вы восстановили равновесие?

— Что я слышу? Наш Пламенноволосый друг также был нездоров? Даже не верится, что такого крепкого молодого человека способна сломить хвороба! — изумился визирь.

— Иноземный стряпня, как пить давай, — ворчливо заметил капитан Порло.

— Визирь, вы позволите коротко переговорить с вами с глазу на глаз? — спросил Полти, искоса глянув на лорда Эмпстера.

Визирь неохотно отошел вместе

с Полти в сторону. Выжидательно глядя на странного посланника, он вдруг понял, каким несправедливым было его собственное лестное замечание, высказанное несколько мгновений назад. Под сводами галереи царила тень, но даже здесь бросался в глаза необычный цвет лица Полти и пленка пота, покрывавшая его лоб и щеки. В одном ошибиться было невозможно: эджландец был очень огорчен. Сам он утверждал, что причиной его огорчения является исчезновение некоей молодой дамы. Но что это была за дама, чтобы из-за нее можно было так переживать? Визирь, проявив заботу, поинтересовался, уж не подхватил ли гость, часом, лихорадку джубба.

— Хасем, послушай, — зашептал Полти и вдруг до боли сжал руку визиря. Визирь отшатнулся бы, но на миг взгляд Полти приковал его к месту. Глаза эджландца полыхнули огнем. Слова, произносимые им, визирь прекрасно различал, хотя Полти говорил, стиснув зубы. — Ты ведь понимаешь, что она не должна достаться уабинам? Ни за что, ни за что нельзя позволить, чтобы ее забрали эти мерзавцы уабины! Ты ведь понимаешь это, ведь ты все понимаешь, Хасем... Хасем? Это просто шутка, и шутка должна закончиться... Хасем?!

Торжественно запели рога.

— Очень, очень многое может случиться до того, как закончится этот день, — строптиво проговорил Хасем. — Может произойти и нечто такое, на что я едва надеюсь. Но сейчас не время обсуждать наши дела. Я вообще не знаю, разумно ли обсуждать наши дела с эджландцем. Если бы город снова перешел под власть султана, мне бы, пожалуй, стоило... Нет, как раз не стоило бы. Да и потом: разве не существует другая молодая дама — твоя соотечественница, которая тревожит твое сердце? Мне казалось, ты рассказывал мне о своей пропавшей невесте, хотя как любая девушка... ну, да ладно. Я нужен своему господину и повелителю — надеюсь, ты извинишь меня?

Высокопоставленная публика на галерее, толпившаяся точно так же, как простолюдины внизу, на площади, расступалась и пропускала визиря. Полти облокотился о балюстраду, свирепо потер чесавшееся, покрытое синими пятнами лицо. Повсюду на площади сверкали поднятые кверху зловещие лезвия ятаганов. Почему он только теперь заметил их?

Лезвия, сверкавшие под солнцем...

Отражавшие...

— Мое!

— Нет, мое!

— Отдай!

— Отдай ты!

— Свиное рыло, я тебя убью!

— А я тебя!

Те зеваки, которых в драке задевали Губач и Сыр, толкали и пинали их примерно так же злобно, как они сами — друг дружку. Но для настоящей драки места посреди толпы не хватало. Церемония уже началась. Фаха Эджо проворно разнял мальчишек и выхватил похищенный амулет из пухлой, потной руки Губача.

— Он мой!

— Нечестно!

— Заткнись и работай!

Перебранку «поддеров» заглушило пение рогов, подобное пушечному залпу. Для Сыра и Губача это стало сигналом к началу поисков новых сокровищ. Фаха Эджо повертелся на месте. С холодной расчетливостью он высматривал женщин под черными чадрами и бородатых мужчин, державшихся рядом с ними. Некоторые были одеты в обноски (глядя на них, Фаха Эджо брезгливо морщил нос), другие — почти так же богато, как придворные на галерее. Все не спускали глаз с главного помоста, тянувшегося от алтаря. Там выстроились танцоры в белых набедренных повязках, готовые к началу торжества. У Фахи Эджо зачесались пальцы. Криво ухмыльнувшись, он подумал об Аисте, Рыбе, Губаче, Сыре... Да, сегодня они соберут богатый урожай!