Султан Луны и Звезд

Арден Том

Мать-Мадана и мысли не могла допустить о том, чтобы Всадник, такой важный господин, поселился в каких-то там казармах. Она разошлась не на шутку и чувствовала себя в своей стихии. Только один раз в жизни она побывала в городе, но то, как там обслуживали постояльцев, привело ее в ужас, просто в ужас. Она была готова говорить и говорить об этом без умолку. Но тут вернулась запыхавшаяся Амеда. Старуха выхватила у нее горшочек с ягодами ярга. Приглушенно ругаясь, мать-Мадана махнула рукой и прогнала девочку. Затем она расстелила на столе тряпицу, выложила на нее ягоды, пропитанные

соком, и принялась растирать их в кашицу.

Приготовив снадобье, старуха нетерпеливо отвела в сторону руку Всадника. Щеку мужчины, ближе к глазу, рассекала жестокая рана. Мать-Мадана наложила на нее мазь, и Всадник скривился от боли.

— Ты что делаешь... старая карга! Сжечь меня хочешь?

Мать-Мадана и глазом не моргнула.

— Ну вот! Теперь уже полегче, правда?

Всадник сверкнул глазами и потянулся за своей головной повязкой.

— Где мой верблюд?

Старуха рассмеялась.

— Господин, ну зачем же так торопиться? Разве ты не проголодался после всех передряг? — Она с улыбкой наблюдала за тем, как ее нежданный гость раздувает ноздри, учуяв знакомый аромат дикого риса, приготовленного с козьим сыром и тмином. Черные глаза жадно смотрели на тарелки с оливками, специями, нарезанный толстыми ломтями хлеб.

А мать-Мадана ощутила другое страстное желание. В древних преданиях она порой слышала про тот или иной знаменитый постоялый двор и про разные караван-сараи. Какой-то караван-сарай стоял на том месте, где погиб принц-воин Ушани, а про другой говорили, будто бы это даже и не караван-сарай, а просто-таки дворец, слава о котором разнеслась по трем царствам, и якобы на этом караван-сарае — благословение самого султана... Старуха знала, что предания вырастают из крошечных зерен истины, как вырастает из единственного семени куст фасоли. Разве она не спасла человека, посланного самим султаном? А пройдет время — глядишь, и все начнут болтать, будто это был сам султан!

Старуха поглубже вдохнула и мысленно приготовилась к вынужденным жертвам со своей стороны.

— О, господин, не может быть, чтобы тебе нужно было так сильно торопиться! Я угощу тебя самым прекрасным обедом, который только могут подать по эту сторону от Куатани! И ведь ты прибыл как раз вовремя! Может, это судьба... А платить — платить ничего не надо! Неужто я из тех женщин, которые думают только о собственной выгоде? Неужто у тебя, господин, могла мелькнуть такая мысль? Мне бы только угодить султану и его посланнику! — Она заговорила потише и прошептала в самое ухо Всадника: — А вы только расскажите своим товарищам про то, как тут у меня славно — вот и все, другой платы мне и не надо.

— Синий. Красный. Оранжевый. Золотой.

Малявка уже снова раскладывал камешки по кучкам. Ручонки у него дрожали, время от времени он громко шмыгал носом и сглатывал сопли. Прятаться было бесполезно — это он понимал. Но на самом деле он не прятался — то есть не совсем прятался. Тут было так прохладно, под отцовской повозкой. Да и потом — Эли Али Оли все равно разыскал бы его, рано или поздно. Так чего было бояться? Малявка понимал, что ему грозит и как ему будет больно.

Он сунул руку в карман и извлек оттуда новую пригоршню камешков.

— Зеленый. Коричневый. Серый. Лиловый.

Мальчик лежал на животе, подперев кулачками острые скулы. Рядом с ним, вывалив язык, часто, но негромко дыша, лежала безымянная собака, вяло помахивая хвостом. Время от времени мальчик и собака поглядывали на внешний мир сквозь спицы колес — так смотрели бы сквозь прутья решетки томящиеся в темнице узники. По одну сторону были видны белые скалы, а ниже них — береговые утесы, по другую — наполненный мочой до краев ночной горшок, разбросанные по земле обглоданные кости да растрепанная занавеска, сплетенная из водорослей. Все убежали на деревенскую площадь — узнать, не помер ли, часом, Черный Всадник. Громче, чем обычно, разносилось по поселку жужжание мух. Оно звучало непрерывным, назойливым гулом.

— Розовый. Желтый. Белый. Черный.

Малявка долго лежал неподвижно, глядя на камешки. Над его головой болтался конец веревки, обмотанной вокруг оси, на которой крепились колеса повозки. Мальчик лениво тронул веревку — и она раскачалась, как маятник. Собака залаяла.

Малявке стало ужасно тоскливо. Он выбрался из-под повозки и встал под скалой, свирепо шмыгая носом. Потом утер тыльной стороной ладони слезы и сопли, выругался и, вытащив из кармана последние камешки, запустил их с утеса вниз. Камешки посыпались градом.

И туг почти одновременно случилось вот что. Кто-то прокричал:

— Эй!

И Малявка резко развернулся. Вот тут-то он их и увидел. Вдалеке клубилась пыль. Красные Всадники! Да, они были еще очень далеко, но какая разница? Он видел, как вспыхивают, просвечивая сквозь завесу пыли, их алые одежды, а что такое Красные Всадники, мальчик знал, знал очень даже хорошо. Сердце его сжалось от страха, он втянул голову в плечи и едва не лишился чувств.

Но крик донесся не с той стороны, откуда скакали Красные Всадники.

Собака снова залаяла, и Малявка увидел, что на уступе скалы, внизу, лежит, распростершись, какой-то человек. У мальчика перехватило дыхание. В первое мгновение он подумал не о том, в какую беду попал этот человек, а почему-то о том, какая у него бледная кожа и какие светлые волосы. Меловые камни пришли в движение. Начался оползень. Уступ должен был вот-вот сорваться и упасть в море.

— Помогите! — одними губами выговорил незнакомец. — Помогите!

Малявка, выпучив глаза, со всех ног помчался к поселку. Сердце его от волнения учащенно билось. Как он жалел о том, что сейчас здесь нет дяди Фахи Эджо!

Но искать его времени не было. Как же быть?

И тут он понял.

Веревка!

Мальчик нырнул под повозку.

Послышались шаги.

— Малявка! Где ты, паршивец? Выходи! Мы запрягаем верблюдов и уходим! Скорее!

Малявка на миг замер. С ужасом представил он такую картину: отец стоит на краю утеса и злобно смеется над распростершимся на уступе незнакомцем. Может, еще и тяжелый камень вниз сбросит? Мальчик проворно размотал и свернул веревку и опрометью бросился туда, где его помощи ждал желтоволосый юноша.